– Энергии на поход хватит? – закончил он.
– Надо бы экономить… – заикнулся бортинженер.
– Зачем? – фыркнул Терёшин. – На оставшуюся жизнь нам и одного вакуумсоса достаточно, если не удастся починить остальные.
– Хватит, – сказал Маккена. – Но я бы посоветовал вам этого не делать.
– Вы думаете, наш прыжок помешает Клифу искать Млечный Путь?
– Практически не помешает, – сказал Шапиро. – Память у Клифа не хуже моей.
Космолётчики засмеялись.
– Решайте, сэр, – закончил Маккена дипломатично.
– Остаёмся на месте, – сказал Руслан. – Ещё предложения есть?
– Надо искать, – заявил Шапиро.
– Что?
– Спасителей, разумеется. Клиф обнаружил «линзу». Давайте пошлём туда приветственную телеграмму, предложим, образно говоря, мир и дружбу.
– Но «линза» ещё не форпост цивилизации, – засомневался Фридман.
– Узнаем.
– Наш радиосигнал будет идти туда десять лет, – напомнил Иванов.
– Разве наша «струнная» связь вышла из строя?
– Нет.
– Пошлём «струну», если создатели «линзы» действительно разумны, они поймают депешу и ответят.
– Коллега, вы меня поражаете своей наивностью!
– Что я сказал поразительного? Предлагаю предпринимать хоть какие-то шаги, а не сидеть сложа руки и ждать конца. Майор, я не прав?
– Попробуем, – сказал Руслан решительно.
Прошли ещё сутки. А на четвёртый день дрейфа в пустоте войда Клиффорд доложил всем по интеркому, что «негравитационная линза» увеличилась в размерах.
Руслан в этот момент находился в зале визинга вместе с Вележевой и Веласкесом.
Сердце дало сбой: интуиция шепнула на ушко, что ситуация меняется, хотя и неизвестно в какую сторону, лучшую или худшую.
– Дай картинку.
Чёрная бездна, обнимавшая космолёт со всех сторон, почти не изменилась.
«Линза» не источала свет ни в каком диапазоне, и аппаратура крейсера увидела её как слабое облачко микроволнового поля с температурой в три градуса Кельвина. То есть оно выглядело всего лишь на три градуса «теплее» абсолютного нуля и на три десятых градуса «теплее» реликтового излучения, заполнявшего Вселенную. И вот это облачко, занимавшее на сфере обзора участок «неба» величиной с земную Луну, увеличилось в два раза.
Мрак перед сидящими в зале визинга побледнел, появилось изображение сложной объёмной сетки, меняющей очертания, словно к кораблю плыла огромная медуза. Конечно, это было схематическое изображение «линзы», нарисованное Клиффордом после обработки данных от датчиков излучений, преобразовавшее пучности микроволнового поля в диапазон, видимый человеческим глазом. Однако космолётчикам облако показалось живым существом, плывущим по бескрайнему простору космоса.
– Мама родная! – донёсся голос Терёшина. – Оно движется?!
– Всеволод? – позвал Руслан физика, не вылезавшего из каюты.
– Вижу, – отозвался Шапиро. – Оно отреагировало на наш «струнный» призыв. Ждите гостей.
– Ещё рано судить, – пробурчал Шеридан, – о разумности объекта. «Линза» просто растёт.
Но он ошибся.
Через час «медуза» заняла в виоме обзора половину «небосвода», и Руслан приказал членам группы занять защитные коконы. Спустя ещё час крейсер окутала странная мгла, напоминающая утренний туман средних широт Земли, и он повис в сероватой бездне, лишённой ориентиров, перестав видеть даже далёкие светляки галактических скоплений.
– Наши действия, сэр? – спросил Маккена, проявляя железное самообладание.
– Будьте готовы к прыжку, – ответил Руслан. – Клиф, повтори наш сигнал, посланный сутки назад.
– Выполняю.
Какое-то время ничего не происходило.
Корабль медленно плыл «сквозь туман», готовый закрыться силовой завесой либо включить «струнный» ход.
Космолётчики молчали.
– Всеволод, – окликнул физика Руслан, – ваши предложения?
