фигуры.
Вирмане могли испугать кого угодно одним видом. Кольчуги, кожаные куртки, топоры и мечи, злобные ухмылки на лицах…
Мужчина было вскочил, но сильный удар в челюсть отправил его к стене – и в беспамятство.
Вариля привели в чувство тяжелыми пощечинами. И происходящее не обрадовало купца. А кого может обрадовать, если ты сидишь в кресле, привязанный за руки и за ноги, вокруг тебя стоят несколько вирман и вглядываются с нехорошим интересом, а в кресле напротив сидит женщина.
Очень знакомая.
Ее сиятельство, графиня Лилиан Иртон.
За ней, положив руку на спинку кресла, стоял Ганц Тримейн.
Сталкивались они, правда, по другому поводу. Но легче Варилю не стало. Потому что все смотрели на него с таким отстраненно-холодным интересом… Казнить? Помиловать? Нет, определенно казнить.
– Вечер добрый, любезнейший.
Вариль попытался что-то сказать, но кляп помешал.
– Догадываетесь, что нас сюда привело?
Вариль замычал. Но Ганц даже и не подумал приказать вытащить кляп. Пусть помолчит и послушает.
– Во-он там, на столе, монетки. И что-то мне подсказывает, что они выручены за продажу изделий «мариэль». Но эти деньги по назначению не попали. Вам не кажется, что это неправильно?
Вариль замотал головой.
– Вот и мне тоже так кажется. А еще птичка мне на хвосте принесла, что такое не в первый раз происходит. Поэтому мы и здесь. Чего мычишь? Сказать что-то хочешь? Ну скажи. Только если ты хоть раз голос повысишь, мой друг Эрик отрежет тебе ухо, запихает в глотку и опять заткнет кляпом. Понял?
Вариль кивал не переставая.
Только бы сейчас выпутаться. Хотя… женщина – она глупая. Ей можно наврать. А она главная. Она отпустит. И крови женщины боятся… определенно…
И когда выдернули кляп, не заорал.
– Ваше сиятельство, навет это!
– Да неужели? Любезнейший, – прищурилась графиня, – я прекрасно знаю, что вы продали, за сколько и кому. Вот все записи. Неужели вы думали, что я доверю свой товар и не проверю вас? Смешно.
– Я… это…
– Например, кружевной воротник маркизе Лайстер вы продали за двадцать золотых. А мне выставили цену в десять золотых. Плюс еще ваш процент за продажу. Наглость. А есть еще графиня Мерель, герцогиня Тарвес и несколько купеческих дочерей и жен. Думали, я не узнаю?
Вариль только глазами похлопал. Ну куда уж тут было возмущаться и оправдываться.
– Ваше сиятельство, Мальдоная попутала!!!
– Все зло от женщин, – меланхолично согласилась Лиля. – Что еще скажете?
Сказать Варилю было что. Не губите меня, не сиротите детушек, не оставляйте жену вдовой (при полном отсутствии и жены и детей), бес попутал, я больше не буду…. Пощади-и-и-и-ите! Была бы возможность – и в ноги бы бросился, и ползал бы, и туфли лизал…
Лиля покусала губу.
Мерзко. До ужаса мерзко. Но выбора не было.
– Эрик?
Понимая, что с ним сейчас будут делать что-то весьма неприятное, Вариль попытался заверещать на тему: король не простит! И гильдия! И эввиры!!!
Но куда там…
Мужчина сноровисто заткнул кляпом Вариля. Эввир притих, понимая, что сейчас решается его судьба.
– Итак, глубоко неуважаемый Вариль, – тихо заговорила Лиля, – я могла бы вас простить. Но вам это не пойдет впрок. А за вами придут новые воры. Его величество все знает… Лэйр Ганц.
Мужчина извлек из кармана пергамент.
– Дано графине Иртон. Имеет полное право вершить правосудие над Варилем Шальими. Поскольку означенный воровал глупо, нагло и не по чину. К тому же вы, графиня, отчисляете процент в казну, а если он вас обкрадывал, то и короля тоже…
Вариль заскулил. На полу начала собираться желтая лужица.
– Так что ничего мне не будет, любезнейший. Поделом ворам. На Вирме давно знают, как обращаться с вам подобными. Эрик?
