Есть у ханганов такая милая горючая пакость, которую не потушишь. И никаких улик. Сразу – и в дамки.
А травить?
Мальчик собирался кое-что добавить в курильницы. Все надышатся за время службы и уснут. Если часа три вдыхать это снадобье, сон перейдет в смерть.
Когда?
А достаточно скоро. Примерно дней через десять – двадцать, как Рик уедет. И все будет как в сказке.
Зверское убийство королевской семьи в храме, кто виноват?
Альдон, гад такой!
А кто спас принцессу, единственную выжившую?
Пастор такой-то… Разумеется, ему надо стать альдоном. И они будут править вместе с Лидией. А то, что пока принцесса ни о чем не знает, ну так что же?
Зачем ей знать? Начнет еще возмущаться, ужасаться, родных спасать… Ни к чему. Определенно – ни к чему.
Опытный шпион обшарил апартаменты пастора, не потревожив и блохи в одеяле. И констатировал печальный факт. Для покушения все готово. Уже лежит у мальчишки яд, уже дожидаются наемники.
А вот что больше выгодно Альтресу Лорту? Покушение или его отсутствие? Хотя тут и так ясно. Если есть возможность – покушение на короля надо предотвращать. Не из человеколюбия. А просто потому, что удачный опыт в одной стране вполне можно повторить в другой. Да и Лидия, оставшись одна, может начать искать опору и крепкое мужское плечо. Чего у Рика не отнимешь – так это его обаяния. А если Эдоард не захочет такого кусочка, как Ивернея, зовите его альдоном.
Нет, с этим делом надо разбираться, и побыстрее. Только вот…
Шпион отлично понимал, что все бумаги, даже косвенно указывающие на Лидию, должны исчезнуть. Ни к чему. Но? если все украсть, как бы мальчишка не взволновался раньше времени и не удрал. Не хотелось бы. Но как извернуться?
Удобный случай представился ровно через четыре дня.
Королевский двор решил выехать на богомолье в один из самых красивых храмов страны. Естественно, собрались все. И пастор с ними.
Шпион потер руки.
А следующей ночью, не иначе как волей Альдоная, из апартаментов пастора пропали все письма и записочки Лидии, а также все улики, указывающие на ее причастность к заговору (да? и такие были, а то вдруг любовь закончится).
Зато (Альдонай может все в милости своей) несколько подметных писем материализовалось во всех учреждениях. В кабинете короля, первого министра, начальника стражи и прочих. Кто-то же должен был отреагировать?
Лидером гонки за заговорщиком оказался канцлер Гай, который временно приболел и не поехал на богомолье. Да, ревматизм штука тяжкая, как прихватит – тут никакие кареты видеть не захочешь. Именно он организовал и направил стражу, именно он нашел яд, он же подготовил доклад для его величества и направил письма. И королю, и его охране с приказом арестовать мерзавца-пастора и допросить.
Впрочем, прочитав письмо, его величество и слова против не сказал. Наоборот. За – и нецензурно.
Лидия упала в обморок и не приходила в себя несколько часов. Альдон схватился за голову – мол, пригрел гадюку на груди. Рик и Джес особо не отреагировали – пастором больше, пастором меньше. Нет, неприятно, но им-то ничего не угрожало, их бы просто спровадили из Ивернеи. На Лидии Рик жениться так и так не собирался, общие границы у них не настолько большие… Одним словом, ативернцы сильно не обеспокоились.
А вот ивернейцы…
Бернард, не будь дурак, использовал это покушение, пусть и несостоявшееся, чтобы слегка завинтить гайки Церкви. Лидия, может быть, и протестовала бы. А может, и помогла. Любовь ее распространялась все-таки на одного конкретного пастора, а не на всю Церковь сразу. Но крушение любви просто придавило девушку к земле.
Лидия ходила сумрачная, не желала ни с кем разговаривать, постоянно срывалась, принималась рыдать. Даже Бернард обеспокоился. Но принцесса умудрилась объяснить свое поведение тонкой душевной организацией. Она верила, а ее вера (в Альдоная, разумеется) была так жестоко обманута…
А может быть, виной всему был один разговор…
– Ваше высочество.
Лидия устало подняла заплаканные глаза на придворного. Этого она не знала. А впрочем, сколько их при дворе? Младших сыновей, шевалье и прочих.
– Что вам угодно, любезнейший?
– Полагаю, мое имя вам ни о чем не скажет.
Лидия вскинула брови.
– А вот это письмо…
