обследовать, сказали, что ему не сорок паспортных, а семьдесят с хвостом биологических. Всего себя человек сжег за эти четыре года. Вот и Лиля сейчас так же – бросала себя в топку. Горела и понимала, что не успевает, что еще немножко бы… И никого рядом. Разве что Мири сможет понять, но потом, лет через десять…
Одиночество.
В дверь заглянула служанка.
– Ваше сиятельство…
– Прибери тут, – сухо распорядилась Лиля, – да осторожнее, не порежься.
И вышла в приемную. На воздух захотелось, хоть убивай!
– Маркиз?
Александр Фалион стоял у стола и чуть улыбался.
– Ваше сиятельство… Позвольте пригласить вас прогуляться?
Лиля вздохнула. Бросила взгляд на пальцы. Те, хоть и в перчатках, чуть дрожали.
Не надо бы в таком состоянии к лошади, Лидарх – существо с тонкой душевной организацией.
– Маркиз, я вряд ли смогу сейчас ездить верхом.
– Я просто хочу пригласить вас погулять, ваше сиятельство. По саду.
– Пойдемте.
Садом Алисия не занималась. Но это было до появления Лилиан. Потом прислуга забегала, и теперь здесь цвели кустовые розы. Лиля коснулась одной из них.
Как дома. Совсем как дома.
– Лилиан…
– Да, Александр?
– Я получил письмо от своего человека. Посольство скоро тронется в обратный путь. Может, даже уже тронулось.
Лиля кивнула. Коснулась розы.
– Спасибо, Александр.
– Лилиан, я хотел бы попросить об одном одолжении. И надеюсь, вы мне не откажете?
Лиля пожала плечами.
– Просите. Если это в моих силах…
– Я бы хотел продолжать с вами общаться даже после возвращения вашего супруга.
– Если это будет зависеть от меня, обещаю. Александр, почему вдруг такая просьба?
– Потому что я знаю Джерисона, Лилиан. Может быть, так, как вы его не знаете.
Лиля хотела съязвить, что она может то же сказать и о себе. Вряд ли Александру пришлось провести с графом Иртоном хоть одну ночь. Но промолчала. Что-то такое было в серьезных глазах мужчины.
– И?
– Я знаю и вас. Если вы найдете общий язык, я буду рад. Но вероятнее, ваш дом превратится в поле боя.
– Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень[5], – пробормотала Лиля.
– Вы не обидитесь на меня за эту откровенность?
Лиля тряхнула головой. И решилась. Коснулась руки Фалиона своей.
Маркиз вздрогнул, как от ожога, но руку не отнял.
– Александр, вы давно уже мой друг. Еще с той минуты, когда я плакала, а вы меня успокаивали. Вы можете сказать мне что угодно и не перестанете быть другом.
Маркиз как-то криво улыбнулся:
– Даже то, что я люблю вас?
И, видя откровенно ошалелое выражение лица Лилиан, вдруг рассмеялся.
– Прикройте рот, графиня. Ворона гнездо устроит.
– Бессовестный! А я уже понадеялась! – Лилиан осознала, что маркиз шутит, и от души стукнула его кулачком по плечу. – Как вам не стыдно подавать женщине такие надежды!
Серые глаза весело блестели.
– Пока разрешите подать вам руку на прогулке, и продолжим.
Лиля усмехнулась.
