– А вам-то что?
– Позвольте мне пройтись с вами. У меня есть к вам разговор.
– Валяйте.
Маяковский повернулся и зашагал дальше, не слишком заботясь о том, нагонит ли его человек в котиковой шапке. Тот, однако, нагнал и пошел рядом.
– Вы кое-что обещали мне в Берлине, герр Маяковски, – заговорил он дружелюбным голосом.
– Да, я помню, – не поворачиваясь, ответил Маяковский.
– И что же? Вы передали мое предложение фрау Брик?
– Угу. Упаковал, перевязал красной ленточкой и передал лично в руки, – грубовато ответил Маяковский.
– Замечательно! Я знал, что вы человек слова. И что же решила фрау Брик?
Маяковский резко остановился, и человек в котиковой шапке, шедший слегка позади, налетел на него. Маяковский ожидал, что сила удара отбросит назойливого немца в сторону, но тот устоял, и, чтобы самортизировать толчок, Маяковскому самому пришлось покачнуться и отступить на шаг.
На губах немца промелькнула улыбка – слишком жесткая для общего слащавого выражения лица. Впрочем, она тут же исчезла.
– Прошу прощения, – виновато проговорил немец, абсолютно русским жестом приподняв котиковую шапку так, как это делают московские интеллигенты. Голос у него был неприятный. Вроде вежливый и в то же время отталкивающе-холодный, как если бы кусок острого стекла завернули в бархатную тряпочку. – Так что ответила фрау Брик? Она достанет мне кольцо?
– А почему бы вам самому не заняться поисками кольца, раз уж вы в Москве? – сухо осведомился Маяковский.
– Есть причины, – уклончиво ответил немец.
– Какие? – прямо спросил поэт.
Немец заколебался.
– Ну… Все же я иностранец. А иностранцы в вашей стране чувствуют себя несколько… стесненно. Слишком много навязчивого внимания.
– Русским за границей тоже несладко, – сказал Маяковский. Усмехнулся и добавил: – На собственной шкуре испытал.
– Да-да, я о таком слышал! – с готовностью улыбнулся немец. – Слежка, отчеты в иностранное ведомство – прямо как в настоящем шпионском детективе. Что делать, мы с вами по разные стороны баррикад. Но лично нам с вами нечего делить. Так как насчет кольца, герр Маяковски?
– Не думаю, что сделка удастся, – ответил поэт.
– Но вы дали слово, – с упреком произнес немец. – И теперь должны ответить за него.
– Ответить? Чем, интересно? Уж не жизнью ли? – иронически поинтересовался Маяковский.
– Возможно, что и так, – сказал немец, прищуривая холодные глаза, и в голосе его на этот раз не было ничего смешливого или приветливого.
Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза. Наконец Маяковский скривил рот набок и пробасил скрежещущим голосом уличного драчуна:
– Послушайте, херр Лысофф, отвалите, если не хотите беды. Встречу вас еще раз – набью морду. А если и это не поможет – переломаю ноги и сброшу с Москворецкого моста. Ферштейн?
– Ja, – усмехнувшись, ответил немец.
Маяковский повернулся и пошел своей дорогой, а человек в котиковой шапке остался стоять, где стоял. Когда Маяковский отошел шагов на десять, немец снова усмехнулся, поднял руки и произвел в воздухе несколько движений, словно оплетал удаляющуюся фигуру поэта невидимой паутиной. При этом жирные губы немца быстро и беззвучно шевелились, будто он читал про себя какую-то молитву или заклинание. Все это заняло несколько секунд, после чего немец опустил руки, повернулся и зашагал в другую сторону, бодро постукивая черной тростью по обледенелому бордюру тротуара.
На мосту, лицом к закованной в лед реке, стояла женщина, одетая во все черное. Черное пальто, черные перчатки, черный платок на голове. Маяковскому сделалось неприятно, словно он увидел перед собой черную кошку, которая собирается перебежать дорогу, и он чуть было не повернул назад. Но упрямство и здоровый скептицизм взяли свое.
Когда он проходил мимо, женщина обернулась и насмешливо произнесла:
– Золотой, красивый, дай погадаю!
– Нечего мне гадать. Я все про себя знаю, – бросил поэт, не останавливаясь.
– Про себя да, а про Лилю? – произнесла за его спиной цыганка.
Маяковский остановился как вкопанный. Посмотрел на цыганку через плечо. Прищурил темные глаза.
– Что вы сказали?
– Я говорю: дай руку, касатик, погадаю!
– Нет, после этого.
– Сказала, что расскажу тебе все за половину. За половину цены!
