– Да я и не обиделся, – сказал юноша. – Но лучше я все-таки со стороны понаблюдаю.
– И страшно меня этим обидите, – сказала Лиля. – Я ведь вас пригласила, а Осип знает, что мое приглашение дорогого стоит.
И она посмотрела на Арманда своими огромными карими глазами. Этого взгляда не мог выдержать ни один мужчина.
– Хорошо, я буду играть, – сказал Андрей.
Он отложил журнал, встал с кровати, подошел к столу и неловко уселся на колченогий венский стул.
– У вас такое общество – писатели, художники… – пробормотал он, улыбаясь. – Я совсем потерялся на их фоне.
– Вы? – Лиля улыбнулась, сверкнув зубами. – Вы не можете потеряться. Вы слишком для этого красивы. И к тому же вы рыжий, как и я, а рыжие нигде не могут потеряться. – Лиля протянула руку к голове молодого человека. – У вас волосы растрепались. Я приглажу. – Она провела жаркой ладонью по его непослушным волосам. – Сколько вам лет? Двадцать? Двадцать два?
Андрей покраснел.
– Мне девятнадцать, – сказал он нарочито грубым, «мужским» голосом.
– А выглядите на двадцать два, – сказала Лиля. И насмешливо продекламировала:
– Это стихи? – спросил юноша.
Лиля кивнула:
– Да. Одного знакомого поэта. Но давайте начнем игру! Осип, раздай нам карты.
Осип, сверкая круглыми стекляшками очков, стал ловко метать карты в три кучки. Движения его были решительными, быстрыми и при этом словно бы тщательно выверенными – ни одного лишнего жеста. И выглядел Осип так же – коротко стриженный, элегантный, умный, с щеточкой аккуратно подстриженных усов, насмешливый и раскованный. Именно такими Андрей представлял себе «светских львов», когда читал про них в книжках. Хотя одет Брик был вовсе не во фрак и манишку, а в простую хлопковую фуфайку, расстегнутую на груди.
Наконец карты были разложены.
– Теперь возьмите свои карты и хорошенько в них посмотрите, – сказала Лиля. – Да нет же… Зачем вы их мне показываете? Господи, какой вы неловкий.
– Извините, я…
– Не оправдывайтесь. Мне жутко нравятся неловкие. В них есть жизнь, а в ловких – лишь механические, отточенные годами телодвижения.
– Некоторым женщинам нравятся отточенные телодвижения, – заметил Осип, рассматривая свои карты.
Лиля пропустила его замечание мимо ушей.
– Давайте я вам помогу, и мы вместе сыграем против Осипа, – предложила она юноше.
Лиля обхватила своими пальцами пальцы Андрея, сжимающие веер карт.
– О, да у вас неплохие карты. Давайте пойдем с пиковой девятки.
Пиковая девятка полетела на стол.
– Очень мудрый ход, – похвалил Брик и ответил пиковым валетом.
– Теперь эту, – сказала Лиля. – Ну, что же вы? Уснули?
Она вынула из веера нужную карту и бросила на стол. Брик побил и ее. Лиля посмотрела на Андрея, улыбнулась:
– Вам скучно?
– Я не очень люблю карты, – виновато признался юноша. – И еще… здесь немного жарко. – Он взялся пальцами за узел галстука и подергал его из стороны в сторону, ослабляя петлю. Несколько карт выскользнуло из руки и упало на пол.
– Вы вспотели, – сказала Лиля, подняла руку и взъерошила юноше пальцами волосы. – Какие они у вас густые!
– Это в маму, – ответил Андрей. – У нее были очень густые волосы.
– Наверно, вы сильно на нее похожи?
– Да нет, не очень. А вы? Вы похожи на свою мать?
– Я похож на свою мать, – сказал Осип. – В особенности формой очков.
Лиля бросила на него быстрый взгляд и снова повернулась к юноше.
– Черт, ужасно неловко, что вы говорите мне «вы», – сказала она. – Знаете что, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на «ты»?
Андрей покосился на Осипа и сказал:
– Если только так нужно…
– Нужно, – кивнула Лиля. – Осип, наполни, пожалуйста, нам с Андреем бокалы!
Осип отложил бесполезные уже карты и послушно взялся за бутылку. Наполнив бокалы, он пододвинул один Андрею и сказал:
– Держите, молодой человек. Только будьте осторожнее, это вино сильно ударяет в голову.
