расстояние от нее и объявил хрипловатым, сочным баритоном:
— Кладу ножи на два вершка друг от друга!
Тут идальго чуть-чуть двинул правой рукой, и два ножа со свистом впились в деревянную доску.
Конферансье подбежал к доске, достал из кармана линейку и отмерил расстояние между ножами.
— Аккурат два вершка! — радостно сообщил он публике.
— Силен! Молодец! Метко бьет! — одобрила публика, наградив артиста редкими хлопками.
Конферансье выдернул из доски ножи и засеменил с ними к черноусому. Тот небрежно взял ножи, повернулся к доске спиной и объявил:
— Латинский крест!
Затем принял устойчивую позу, сосредоточился и метнул через плечо один за другим четыре ножа. Вонзившись в доску, ножи образовали правильный четырехугольник. Черноусый мельком обернулся, одобрительно сам себе кивнул, затем снова отвернулся от доски, пошевелил плечами и сказал:
— Il morso di un serpente! Укус змеи. В центр композиции!
Еще один нож, весело свистнув, вонзился в доску.
Конферансье сделал широкий жест рукой и крикнул:
— Изволите видеть, граждане господа, аккурат посередке! Следующая часть нашей программы — аттракцион «Испытай судьбу»! Господин Браккато желает повторить подвиг Вильгельма Телля! Желающего испытать судьбу прошу подняться на сцену!
Публика зашумела.
— Нет желающих! Нет таковых! Ищи дураков!
— Е-есть желающий! — сипло проревело из тумана.
От одного из столиков отлепился рослый мужчина с красной мордой. Одет он был в сильно заношенный мундир державной варты с оторванными знаками отличия.
— Я! — громко и пьяно проговорил мужчина. — Желаю испытать судьбу!
Красномордый тяжело взобрался на сцену и остановился перед метателем ножей.
— Полагаюсь на вас, господин идальго, — сказал он, сверля артиста налитыми кровью глазами. И тихо добавил: — Предупреждаю сразу, мусью, промажешь — мои ребята с тебя шкуру спустят.
— Молодец, Белаш! Давай! Не робей! — поддержала красномордого публика.
Красномордый глумливо раскланялся, затем отошел к доске, снял папаху, и конферансье, подобострастно суетясь, положил ему на голову большое желтое яблоко.
Идальго встал на краю сцены и вынул из-за пояса нож. Скрипочка заиграла тревожную мелодию, и публика, ожидая острых ощущений, притихла. Из тумана влажно поблескивали десятки выжидающих глаз.
— Скоро там? — крикнул, ухмыляясь, красномордый. — Или передумали, господин Бракка…
В воздухе свистнуло, блеснуло, и пронзенное ножом яблоко со стуком упало на дощатый пол.
— Браво! — крикнули из зала. — Ай да идальго! Метко бьет, стервец! Аккурат в яблочко!
Красномордый потрогал голову, посмотрел на расколотое яблоко. Щека его дважды дернулась, рот приоткрылся. Он сглотнул слюну, повернулся к метателю ножей и хрипло, с напускной веселостью произнес:
— Ну что, господин идальго, выходит, судьба ко мне благосклонна. Идемте выпьем по стаканчику первача. Я угощаю.
Артист нахмурился и отрицательно мотнул головой. Красномордый ухмыльнулся:
— Бросьте, идальго. Моя жизнь была в ваших руках. Теперь мы с вами почти что родственники. Извольте пройти за мой столик, если не хотите, чтоб я затаил на вас обиду.
Артист подумал, пожал плечами, повернулся и стал неторопливо спускаться по ступенькам. Красномордый двинулся за ним. Он чуть-чуть посторонился, давая пройти поднимающейся на сцену Жозефине, а когда она прошла, шлепнул ее по ягодице и со смехом проговорил:
— А ну, братва, какие тут любители персиков — налетай!
Шутка была встречена грубым хохотом и непристойными выкриками. Несколько секунд Жозефина в упор смотрела на красномордого, затем, ни слова не говоря, размахнулась и влепила ему звонкую пощечину.
Изумленная физиономия красномордого стала похожа цветом на вареную свеклу.
— Мне? — хрипло и гневно проговорил он, выкатывая на певицу красные, мутные глаза. — По роже? Ординарцу батьки по роже? Да я тебя… — Он схватил девушку за руку и рывком притянул к себе.
Жозефина вскрикнула и заколотила кулачками по его груди, вызвав у публики новый приступ веселья.
— Давай, Белаш! — ревела публика. — Покажи этой б…!
Красномордый, пользуясь поддержкой публики, прижал певицу к себе и звучно поцеловал ее в губы.
