через две ступеньки. С каждым оборотом лестницы перед глазами появлялись кабели электропроводки и длинные змеи труб. Кляксы фиолетового герметика отмечали каждый трудоемкий стык, который ей пришлось обрезать и соединять вручную.
Сбоку тянулась другая проводка — электрические кабели, выведенные с верхних этажей Ай-Ти для питания ламп на нижних фермах. Джульетта давно гадала, кто это сделал и когда. Безусловно, не Соло: кабели закрепили еще в первые дни краха семнадцатого бункера. Соло просто достались в наследство результаты чьей-то тяжелой и отчаянной работы. Теперь лампы на фермах подчинялись таймерам, растения цвели, и запахи спелых плодов и бесконтрольно разросшейся зелени, перебивающие затхлую вонь нефтяной пленки на поверхности грунтовых вод, ощущались уже за несколько этажей.
Джульетта остановилась на площадке сто тридцать шестого этажа — последней сухой. Соло пытался ее предупредить, когда она с надеждой представляла могучие землеройные машины, разглядывая заветный закуток на настенной схеме бункера. Черт, даже без его предупреждения ей следовало догадаться о затоплении. В ее бункер тоже все время просачивалась влага: это была постоянная опасность жизни ниже уровня фунтовых вод. Когда не стало электричества для насосов, вода, естественно, протекла внутрь в достаточном количестве, чтобы все затопить.
Оказавшись на площадке, Джульетта перегнулась через стальные перила и затаила дыхание. Внизу Соло стоял на единственной сухой ступени, обнажившейся после их усилий. Почти три недели они возились с проводами и трубами, демонтировали исправную секцию трубопровода на нижней гидропонной ферме, искали насос, перенаправляли откачиваемую воду в баки на водоочистной станции — и сумели отвоевать всего одну ступеньку.
— Все работает, да? — улыбнулся ей Соло и поскреб голову. Его нечесаные волосы торчали во все стороны, а в бороде поблескивала седина, так не вяжущаяся с его мальчишеским ликованием. Полный надежды вопрос облачком пара повис в холодном воздухе «глубины».
— Работает, но
Она смотрела через перила, мимо торчащих носков своих ботинок на разноцветную воду внизу. Зеркальная поверхность, подернутая радужной нефтяной пленкой, была абсолютно неподвижна. Под этой жирной пленкой мрачными зеленоватыми огоньками тускло просвечивали лампочки аварийного освещения лестницы, придавая «глубине» вид места, посещаемого призраками и вполне соответствующего остальным участкам пустого бункера.
И в этой тишине Джульетта услышала тихое журчание в ближней трубе. Ей даже показалось, что она слышит далекое гудение насоса, погруженного в воду на пару метров под маслянистую пленку. И она попыталась усилием воли
Соло кашлянул в кулак.
— А если мы запустим еще один?..
Джульетта подняла руку, чтобы он помолчал. Она делала подсчеты.
Объем восьми этажей механического отдела рассчитать было трудно — там имелось множество коридоров и помещений, которые могли быть либо затоплены, либо нет. Зато можно оценить высоту цилиндрической шахты от ног Соло до входа в механический. Один насос снизил уровень воды в шахте всего сантиметров на двадцать пять или тридцать за две недели. Осталось еще метров двадцать пять или тридцать. С двумя насосами, скажем… около года, чтобы добраться до входа в механический. В зависимости от водопроницаемости промежуточных этажей может понадобиться и гораздо больше. И еще раза в три-четыре больше на осушение самого механического отдела.
— Так что будет с двумя насосами? — не унимался Соло.
Джульетте стало дурно. Даже если подключить еще три маленьких насоса с гидропонных ферм и протянуть для них еще три комплекта труб и кабелей, пройдет год, а то и два, прежде чем в бункере станет совершенно сухо. А она не была уверена, есть ли у нее этот год. Всего несколько недель в заброшенном бункере наедине с полубезумным Соло, и она уже начала слышать чей-то шепот, забывать, где оставляла вещи, обнаруживать свет включенным там, где она наверняка выключала его. Два года такой жизни, в то время как ее дом так близок, но одновременно и невозможно далек…
Джульетта перегнулась через перила, чувствуя, что ее действительно может стошнить. И, глядя на воду сквозь свое отражение на радужной пленке, она вдруг стала оценивать варианты, еще более безумные, чем два года почти полного одиночества.
— Два года, — сказала она Соло, словно огласив смертный приговор. — Два года. Вот сколько потребуется времени, если мы добавим еще три насоса. Не менее полугода на одну только лестницу, а все остальное пойдет еще медленнее.
— Два года! — пропел Соло. — Два года, два года! — Он дважды топнул по воде на нижней ступеньке, пустив волну, исказившую его отражение. Потом завертелся на месте, поглядывая на Джульетту. — Так быстро!
Джульетта попыталась справиться с отчаянием. Два года покажутся ей вечностью. И, кстати, что они найдут там, внизу? В каком состоянии окажется главный генератор? Или землеройные машины? Если машину погрузить в пресную воду, она не пострадает до тех пор, пока к ней не будет доступа воздуха. Но как только насосы откачают воду и металл окажется на поверхности, начнется коррозия. Именно безжалостный кислород, грызущий влажный металл, обрекал на гибель все полезное, что оставалось внизу. Машины и инструменты будет необходимо немедленно высушить, а потом смазать. А их только двое…
Джульетта с ужасом увидела, как Соло наклонился, разогнал перед собой маслянистую пленку и зачерпнул мутной воды, которую шумно и радостно выпил.
