— Возьми машину, Максим, и езжай на вторую точку. Позвоню, когда тебе можно будет вернуться.
Я дождался, пока «Тигр» не скроется с моих глаз, и только потом сел в пустое кресло. Активировал «нейтрализацию яда» и взял бутерброд с колбасой. Откусил сразу половину и, глядя Муромцеву в глаза, стал жевать, запивая сладким чаем.
— Что за парад? — взглядом указал на медали и ордена.
— Психологи сказали, что так у меня больше шансов выжить при первом контакте с тобой. — Он улыбнулся. — Дед у тебя воевал — ассоциативный ряд, так сказать…
— А при втором? — Вот же уроды. Психологи хреновы.
— При втором, — генерал снова приложился к кружке, — менее одного процента. В запале после боя ты мог что угодно сделать, а сейчас, когда успокоился, понял, что если пойдешь против системы — а убийство генерала ФСБ — это прямой вызов системе, — то тебя уберут. Как неконтролируемую третью силу. Могучую, конечно, но… Ты одиночка, Володя. И не бессмертный. Да, ты можешь меня убить как режиссера этого спектакля, возможно, убить моих подчиненных, но в таком случае тебе не видать спокойной жизни. А ты же не зря построил здесь дом, обзавелся женщинами… Не для того, чтобы сейчас все бросить и перейти на нелегальное положение, потешить свою уязвленную гордость, убивая из-за угла офицеров службы.
— Это угроза… — произнес я.
— Что ты, сынок! — вскинулся генерал. — Хочешь жить, как жил раньше, — пожалуйста! Никто тебя беспокоить не станет. Приглядывать будем, конечно, куда же без этого… Цель данного, так сказать, спектакля — показать, что и ты не всесилен. Чтобы думал головой, а не… магией своей, что делаешь и во что это может вылиться.
Я угрюмо молчал. Старик был прав. Полностью. Что я могу? Убить всех фээсбэшников в городе? Допустим, смогу. И что дальше? Ждать, пока мне на голову свалится высокоточная ракета? Допустим, выдержу… А две, а пять?
— Что вам нужно от меня?
— Сынок, лично мне от тебя ничего не нужно. — Генерал с кряхтением заворочался в кресле, устраиваясь поудобнее. — А вот стране… извини уж деда за пафос… России могли бы пригодиться твои, так сказать, способности.
— Я не собираюсь работать на ФСБ! — зло рявкнул в ответ. — И не буду!
— Да кто же тебя возьмет к нам, сынок… Вот такого неуравновешенного. — Дед взглянул мне в глаза, и в его взгляде блеснула сталь. Не знаю, почему, но я разозлился… В груди кипела ярость от того, что они еще и обвиняют меня…
— Я, значит, неуравновешенный??? — вскочил с кресла и заорал в спокойное, по-отечески понятливое лицо. — Не ваша ли хренова служба начала со мной свои игры? Не вы ли давили меня гусеницами?!
— Сядь, сынок… — Сталь из взгляда пропала, но твердость камня никуда не исчезла. — Давай сейчас не будем искать виноватых. И мы совершаем ошибки, может быть, и ты… Давай начнем сначала. С чистого листа, так сказать. Так, как, возможно, сразу нужно было. И ты отреагируешь на это правильно… с сегодняшним пониманием ситуации.
Я только зло смотрел на него… так хотелось…
— Давай, сынок, взрослей. — Василий Петрович серьезно на меня поглядел. — Езжай сейчас домой, приведи себя в порядок… Девочек своих успокой. А я приеду дня через два. Сядем, так сказать, рядком да поговорим ладком. Как раз наша служба подарок тебе приготовит в извинение, так сказать, за сегодняшний конфликт.
Я молча развернулся и направился в сторону дома.
Когда приехал Паша, я уже третий час сидел перед выключенным телевизором и тупо смотрел в черный матовый экран.
Сколько всего передумал — и так выворачивал, и эдак, но не находил ни одного решения проблемы.
— Здорово. — Друг молча сел напротив меня. — Что у тебя тут было?
— Привет, — мрачно посмотрел ему в глаза. — На прочность меня пробовали.
— И как?
— Все при своих остались, — слегка покривил я душой.
— Ну и хорошо. — Паша понял, что разговаривать об этом не хочу, и перевел разговор. — Тут по городу слухи ходят. Всякие.
— Ты про что? — Я напрягся.
— Да войск нагнали в город. — Он почесал свой мясистый нос. — На въездах капээмы расконсервировали. Все машины тормозят, досматривают. Документы проверяют абсолютно у всех. Вот и пошел слух, что город хотят закрытым сделать. Не факт, конечно…
— Могут, — вздохнул я. — Что еще?
— Говорят, что шпиона поймали. Помощник английского консула приезжал, типа на лечение… А сам к тебе пытался прорваться. Его раз предупредили, что нельзя, два… А на повороте с трассы к тебе — взяли. Но это только слухи.
— Отпустят, — мрачно произнес я. Ситуация продолжала усугубляться. Мало мне своих контрразведчиков, так еще и чужие лезут. — Дипломат как-
