И тут приходит тот самый серый пушистый полярный лис в виде приказа о прекращении финансирования всех проектов БМП и срочном возобновлении производства Т-70. И не только воспроизводства, а резком увеличении выпуска. Что в принципе возможно, учитывая наши инновационные наработки в технологиях и оборудовании в процессе работ над БМП. Все эти заделы с узлами и агрегатами были срочно внесены в конструкцию Т-70, и обновлённый Т- 70М стал сходить со стапелей танкового цеха.
Конструкторское бюро занималось лишь Т-70М, забыв о БМП, которым теперь, кроме меня и мобилизованных в учебный полк заводчан, никто не хотел заниматься. Мне же было запрещено производить работы даже в опытном цеху. Конечно, это меня взбесило, но директор завода лишь пожал плечами:
– Кто будет оплачивать работы? Ты?
Блин, а говорят, тут социализм, коммунизм! Нет, хищный оскал капитализма! Утром деньги, вечером стулья.
И с завода № 34 ответили так же: «Образец “доспех” снят с производства в пользу более технологичного изделия». А это «более технологичное изделие» – нагрудник из той же стали, что и каска, той же толщины, шёл на вооружение отдельных инженерных бригад. И им не хватало. Но такой он и не нужен – движения сковывает, а защита недостаточна. Тоже облом!
Нужны деньги. Где брать?
Приехавший Кельш выглядел паршиво – осунувшийся, почерневший. Выслушал меня невнимательно, всё уже знал, ничего не сказал. Хреново!
– Николай Николаевич, мне перепадает что-то из тех изобретений, что я тут понаворочал? Типа патенты в нашей стране существуют?
– К чему ты этот разговор завёл? Раньше за тобой меркантильности не было замечено. К деньгам относился с завидным равнодушием, – он широко зевнул, откинувшись на стуле. Видно, что разговор ему был в тягость.
– Тратить некуда было. Теперь есть.
Кельш резко подёргал головой, разгоняя усталость, встал, подошёл ко мне:
– Ты серьёзно? Свои личные средства пустишь на «Единорогов»?
– Ну да. Так многие делают. Многие приносят своё кровное в Фонд обороны. А я не на безличный счёт хочу положить, а сразу в дело.
– У меня сложилось впечатление, что вы там, в будущем, все рвачи. Да и ты такой же. К деньгам равнодушен, а из-за вещей идёшь по не совсем законным дорожкам.
– Да ладно! Я же не для себя, для дела. А много ли мне надо? Семьи нет и не предвидится в ближайшие лет шестьдесят. Куда мне их? Солить? Там ещё и за песни набегает ручеёк. Если я пластинки видел, где написано, что автор – Кузьмин.
– Ладно, меценат ты наш, иди, посчитаем мы полноту твоих карманов. Завтра… нет, сейчас собирайся, езжай за своими рациями. С ребятами из КБ радиозавода пообщайся. Им будет интересно, нам – полезно.
Ха, мне собраться – только подпоясаться. Вчетвером – я, Кот, Прохор, Громозека – ехали на полуторке до самолёта, потом летели, опять ехали, и вот мы на новом радиотехническом заводе, пущенном только-только. В КБ сплошь молодежь. Глаза горят. От меня запчасти «Моторолы» спрятали, я рассмеялся, сообщил, что это я её им притащил. И тут же, доказывая, перечислил её характеристики, а также парочку слабых мест. Дальше общались на равных. Аж язык болел.
Мысль про модульную компоновку их очень заинтересовала.
– Смотрите, в боевой обстановке трудно сохранить рацию. А так – заменил повреждённый или глючащий блок…
– Глючащий?
– Неисправный или работающий нештатно, – пояснил я, потом продолжил: – Рация работает, а ремонтом можно заняться в более спокойной обстановке.
А вот многоярусность систем связи новой идеей для них не была. Только микрорации их заинтересовали. Я им обрисовал спецназ из фильмов моего времени.
– Это для малых отрядов подразделений особого назначения. Рация на поясе, дальнобойность – до километра, наушник прямо в ухе, микрофон на горле резинкой прикреплён. Бойцы отряда голосом смогут координировать свои действия на довольно обширной территории. Ну, вот, смотрите, тут на «Мотороле» разъём как раз для подключения этой гарнитуры.
Потом рассказал им всё, что знал о полупроводниках и микросхемах.
– Какое у вас учёное звание? – спросил меня один.
– Капитан, – рассмеялся я. Конечно, я понял его. Что ему сказать?
– Мы вас оформим соавтором, – пообещал мне начальник КБ.
Сначала я хотел отказаться, но вспомнил, что деньги нужны всегда, согласился.
Обещали разработать аппаратуру РЭБ. Глушилку. Чтобы выдавать на нужных частотах сильный «белый шум».
– Так эта глушилка и остальные частоты зацепит. И наши не смогут воспользоваться радиоэфиром.
– Не очень они и пользуются. Всё больше проводами и вестовыми. А вот немцу тяжело придётся – он привык к радиосвязи.
Обещали сделать быстро. Там из новаций только блок усиления и ретранслятор.
