В Горький полетели радиостанции и комплекты ЗИП к ним. На полсотни машин. И ещё десяток носимых раций. Носимых на спине, не на поясе. И одна глушилка.
А сами мы поехали в Тулу получать оружие. Завод, хотя и был сильно разрушен при обороне города, потерял большую и самую лучшую часть мощностей при эвакуации, но ни на минуту не прекращал работы. Сейчас его усиленно восстанавливали.
Получили, расписались, отбили телеграммы, отправили, пообщались в КБ с легендарными личностями к обоюдному удовольствию, потом то же самое в Коврове, Ижевске.
И только потом – в Горький.
Кельша на базе опять не было. А весь персонал посёлка на каком-то нервном взводе. Ну их, психов! Поехали сразу на завод.
Дивизион из трёх батарей по шесть «Единорогов» был полностью оснащён и рассредоточен по полигону учебного полка. Велась интенсивная боевая учёба. Ознакомившись с планом учёбы и прокатившись немного по полигону, я остался доволен. Майор-пограничник воспринял мои мелкие замечания дельно, без истерик (я младше его по званию, мог послать).
На заводе шло укомплектование шасси разными надстройками. Астров признался, что ему интереснее заниматься этими машинами, чем Т-70. Гинзбург присоединился. Оказалось, мои машины полностью соответствовали их мыслям и предложениям, что они уже неоднократно высказывали, но остались не услышанными. Ещё бы, эти машины и были их детищами. Если не их, так их учеников. Ведь именно в этом КБ в будущем будут придуманы и САУ-76М, и БТР, и БМП, и БРДМ. Так что я украл у них идею и заставил их же её воплощать.
Боевая машина поддержки пехоты «Кирасир» имела открытый верх, вооружалась ДШК в турели на носу машины, имела неплохое бронирование – лобовая проекция – до 35 мм брони под рациональными углами. Способна перевезти до двенадцати человек пехоты со всем их вооружением и боекомплектом. Экипаж – мехвод и командир машины (не являющийся командиром десанта), он же пулемётчик. Оснащается радиостанцией. Десантирование осуществляется как через верх бортов, так и через две задние бронестворки, фактически задний борт из этих створок и состоял.
Боевая разведывательно-дозорная машина «Егерь» имела общую с остальными базу, но более дальнобойную радиостанцию, башню от Т-60 с ДШК и ДТ, продвинутую оптику. Экипаж – три человека: мехвод, командир, пулемётчик, – в десантном отделении разместится разведотделение. К тесноте нашим людям не привыкать. Командир машины является и командиром разведчиков. Точнее, командир разведотделения командует машиной. На башне разместили шесть винтовочных гранатомётов, по три с каждой стороны, со снаряжёнными дымовыми гранатами. Эти гранатомёты – разработки ещё царских времён, были в достатке на складах, оказались не нужными пехоте по прямому назначению. Очень уж неудобный образец. А нам, после небольшой переделки, самое оно!
Боевая машина инженерной разведки «Сталкер» – то же, что «Егерь», но вместо ДТ в башне огнемёт. Сзади лебёдка, на носу – бульдозерный нож. В поднятом состоянии – дополнительная броня. Экипаж – три человека, специальности такие же, как и в «Егере», но десант – сапёры с полным набором своих «игрушек».
Бронированный заправщик. Это «Кирасир» с баком во всё десантное отделение. Экипаж – мехвод и командир-пулемётчик. Самым сложным оказалось не обеспечить защиту бака (авиаторы подсказали), а найти насосы. Это было так непросто, что сейчас двое ребят в КБ изобретали насос, что будет производиться на ГАЗе. Заправщик решили никак не называть, пусть будет БТЗ-42, но бойцы уже окрестили машину «Коровой». По сути верно.
Бронированная зарядная машина – «Кирасир» – грузовик на гусеницах со снарядными укупорками.
И самая важная машина – БРЭМ, бронированная ремонтно-эвакуационная машина. Вот с ней пришлось сильно попотеть. Это «Сталкер» с лебёдкой и бульдозерным ножом на носу, на месте башни которого – кран. А достать кран – это такая эпопея! А серийное производство? И-эх! Экипаж – ремонтная бригада. Со сваркой, автогеном, инструментами. Крыши десантного отделения нет, а снаружи на бортах – сплошь инструментальные ящики. Заводчане сильно полюбили БРЭМ, так его и называли – «Брем». Они знали, что всех мастеровых завода я считал разумным использовать только в качестве экипажей подобных машин. И с работами по «Брему» их подгонять не надо было – для себя строили. А когда узнали, кто профинансировал продолжение работ по БМП, тоже отписали зарплаты на строительство БРЭМов.
Итак, у нас уже имелось выпущенными двадцать «Единорогов», четыре «Феникса», пять БРЭМ, один «Сталкер», один БЗМ, две «Коровы» (что было очень мало), три «Егеря» и четырнадцать «Кирасиров». На этом шасси закончились, новых пока не предвиделось – завод шлёпал укороченных «Егерей» (без десантного отделения, без радиостанций и упрощённой, до полного отсутствия, оптикой) с башней от Т-70, называя это лёгким танком Т-70М.
Испытание стали. Марш-бросок
Мы получили приказ на испытательный марш своим ходом до Подмосковья. В путь смогли выйти только сорок шесть машин – четыре «Единорога» № 001–004 стояли в цехе на полной переборке, они были убиты полностью в процессе учёбы. А «Единорог» с номером 0000 встал на бетонную площадку в аллее перед цехом на вечную консервацию как первый. Тем более что его ресурс был также убит, а с корпусом из обычной стали на фронте делать нечего.
Провожать нас вывалила многотысячная толпа народа. С развёрнутыми красными флагами на каждой машине, под музыку заводского оркестра, мы парадным порядком прошли мимо провожающих, и колонна пошла по тракту на Москву.
Кроме БМП с нами шли двенадцать Т-70М и автоколонна автобусов и грузовиков с запчастями, маслами, топливом, автореммастерские, «козлики».
