Каждые пятьдесят километров делали часовую остановку для отдыха – оправиться и провести регламентные работы с техникой.
Я исполнял обязанности командира дивизиона артсамоходов, Мельник – «Кирасиров», Кадет – «Егерей», Брасень – тылами, а именно «Коровой», БЗМ и грузовиками. Прохор спал в автобусе с красным крестом на боках. Кот на днях куда-то запропастился по заданию Кельша. Майор-пограничник остался в расположении, пробегом руководил Гинзбург.
Первый день пробег протекал гладко, что не могло не радовать. Всё-таки ставка на освоенные в производстве автомобилей комплектующие и технологии оказалась верной. Поэтому у меня оказалось не так уж много забот. Успел пообщаться с Мельником и Кадетом, что меня сильно порадовало, познакомился с теми экипажами «Единорогов», кого ещё не знал.
С Кадетом разговор получился непростым. Он оповестил меня, что его жена, Ангел Настя, готовилась стать матерью. Именно так, не он готовился стать отцом, а она – матерью. Посчитал в уме. Это что ж получается, мой двойник успел ей насильно ребёнка сделать? Бывает же так! С одного раза.
Достал фотографию моих жены и сына, положил перед Кадетом, накрыв ладонью изображение моей любимой:
– Посмотри. Таким будет твой сын. Да, именно твой сын. Потому что отец не тот, кто зачал, а кто вырастил. И они не виноваты. Ни она, ни ребёнок. А злодей уже расплатился за грех свой.
– Это его семья? Зачем ты хранишь эту фотографию?
Пришлось рассказать. Думал, это займёт много времени, оказалось – нет. Оказалось, рассказывать-то особо нечего. Но Миша был в шоке.
– Как видишь, даже один и тот же человек в разных жизненных обстоятельствах бывает разным. А ребёнок тут вообще ни при чём. Пересмотри своё отношение к этой проблеме. Настя твоя – замечательный человек. Ты хочешь, чтобы она возненавидела собственного ребёнка? Это отравит вашу жизнь. Зло как яд. Во что превратится Ангел Настя с подобным ядом в крови? Тебе мало примера этого сломанного человека? А как Настя сломается? Подумай.
Кадет ушёл задумчивый. А позже подошёл ко мне, показал треугольник письма:
– Написал ей, что люблю её и чтобы
– Вот это правильно. Благородно. Рад за тебя. Поздравляю с отцовством.
И себя «поздравляю» с отцовством. Он-то ушёл, а меня накрыла рефлексия. Что это было? Сны о Голуме. Там слишком многое не совпадало. То, что я слышал от Голума, то, что он написал и теперь тщательно изучается специалистами, и то, что я говорил, находясь в его шкуре, что писал – сильно отличается. Его мир и мир снов Голума – разные. Он не знал, что такое компьютеры, Интернет, навигаторы, про космос – вообще тишина. А в моих сновидениях мир был привычным мне, не вызывал отторжения.
Я не мог ничего понять. И посоветоваться не с кем. Кому расскажешь? Кому можно рассказать? Только Кельшу. Но мне стыдно. Как он потом будет смотреть на меня? Ведь Голум – это я. Я разом и теперешний такой весь крутой, круче только горы, от собственной крутизны и улётности у самого голова кружится, и то мерзкое существо. Я хорошо помнил весь путь в пропасть. Не хочу, но помню. Помню, как грабил людей, помню, как пытал невиновного парня, помню, как изнасиловал Настю. Даже помню, что думал тогда. Ага, «все бабы – клади». Премудрости. А девчонкой руководило простое детское любопытство. Как она может быть гулящей, у которой «чешется», если до той ночи о взаимоотношениях полов она даже не думала! Для неё это было далёким будущим. Послесвадебным. И никак иначе.
Как же может деградировать человек! Конечно, каждый по себе судит, но я – капитан, командир Красной Армии, сужу так, а я – мерзость Голум – сужу иначе. Что это? Шизофрения? Ведь там был и правда я. Вообще голова кругом идёт.
И вообще, почему я оказывался «там» в моменты, когда меня «тут» не было? Сны ли это были? Или я возвращался в будущее, терял там любимых и близких, умирал, возвращался, исправлял, чтобы стало ещё хуже, и уже я попал в сорок первый, а Некромант – не я, а я-два. Этакое зеркало. Параллельное. С переносом сознания сквозь время?
Что это, Боже, что это было? И что это есть? Что я делаю тут? В чем Твой урок мне? Зачем я здесь? Где искать мне ответ, с кем посоветоваться?
Но душевные муки – это, конечно, важно, а долг – важнее. К делу! За работой лишнее в голову не лезет и не мешает. Все-таки тут я – командир Красной Армии, вся страна на меня смотрит, я могу собой гордиться. И не могу её, Родину, подвести. И их, людей. Поэтому – вперед! На Берлин!
В целом пробег у меня оставил приятные впечатления. Я научился водить самоходку, поработал заряжающим, наводчиком, внимательно вникал в советы бывалых пушкарей, что попали в полк из батарей противотанковой артиллерии после госпиталей. Старался максимально загрузить голову, ни секунды рефлексии не оставить.
Моя командирская машина имела номер 013. А мне – начхать. Брасень принёс краски, я привёл заводского художника, и после очередного привала на боку самохода поверх номера тринадцать появилась оскаленная морда медведя с когтями. Этот рисунок в моём времени часто можно увидеть на нашем триколоре в компании с надписью: «Россия, вперёд!»
На следующем привале регламентные работы были сорваны, так как каждый посчитал необходимым своими глазами увидеть медвежью морду и встать в очередь к художнику. Но художник был занят. На бортах САУ уже были оттрафаречены единороги, на ЗСУ – фениксы, на БРЭМах теперь он рисовал шлем русского витязя, на «Сталкере» – знак радиационной опасности, на заправщиках – бурёнок, на БЗМ – обойму с патронами мосинки.
На третий день стали включать в марш элементы боевой учёбы.
Для расчётов САУ – зарядка и разрядка орудия, определение дистанции до цели и максимально быстрое наведение орудия на цель, для всех машин и их
