Давай усаживайся! Даём тебе звание самого первого, почётного испытателя!
– Легко! – И Олег шагнул к конструкции. Да только больше шага сделать не успел, ему ноги оплела своими Нефёдова. При этом вызверилась на Хоча:
– Зачем вы его провоцируете?! – хотя не видела, что Маяковск стоит спокойно на месте и только счастливо лыбится. Зато на вопрос всё в том же духе шутки ответил Романов:
– Никто его не провоцирует, потому что ему ничего не будет. Он же фантом.
– Ага! А если память потеряет?
– Как это?
– А вот так! Сами и усаживайтесь в эту Пасть!
– Не… я не могу… У меня мозги могут пострадать…
То есть поиздевались над военным и над мнительной Надеждой. Ну а сами продолжали решать и думать, как поступить дальше. И тут неожиданно Яков предложил:
– Давайте я усядусь. Если что, меня не так жалко, да и личные силы для защиты использую…
– Нет! – сразу и решительно запротестовал Загралов. – Ты и десятой части не представляешь коварства этого диковинного кресла. Я-то уж натерпелся, знаю. И если вдруг окажешься там внутри закрытый, тебя две твои ведьмы «скачком» оттуда не выдернут, их четыре надо как минимум. Да и крупней ты меня…
– Можно ведь сиденье опустить, – нашёлся колдун.
Попробовали на всякий случай, так как уже все и касались, и упирались, пытаясь подвигать трубки. Да только сиденье вниз ни на миллиметр не сдвинулось, срослось железо намертво.
Многочисленные приборы тоже никакой вразумительной подсказки не дали, лишь с уверенностью подтвердили, что никакой радиации нет и светящиеся трубки для человека безвредны.
Наверное, этот факт и отбросил последние сомнения, метущиеся в сознании Загралова. Он решился усесться на диковинную мебель ещё раз.
– Рискну! Не мог ведь Титан здесь сиживать с угрозой для своего здоровья!
– Ну так то Титан! – ещё попытался его остановить Хоч. – И неизвестно всё-таки, сиживал или нет?
– Вот сейчас и проверю!
– Ага… Только про нас всех не забывай!
Естественно, что усилия к мерам безопасности обладатель приложил немалые. Всех, кроме Якова с его ведьмами, отправил на поверхность. Там разделил свою Цепь, оставив большую часть на якоре, а при себе сохранив только одно Кольцо. И уже с ним да несомыми им Заришей и Еленой Сестри-2 опять вернулся в пещеру.
Там заставил всех убраться в удобную нишу, за углом пещеры и только после этого стал усаживаться в «кресло». Ни взрыва, ни вспышки. Пасть стала медленно закрываться. Причём создалось впечатление, что, окажись на месте стыка рука или нога, смыкание «челюстей» прекратится немедленно. Уж больно плавно в самом финале спуска створка двигалась вниз. Но как только всё сомкнулось, трансформаторный гул прекратился и…
От неожиданности Иван не удержался и заорал. Потому что торкнуло – так торкнуло! Но не болью ударило. И не током. И совсем не страх пронзил всё тело от пят до макушки и обратно. Причём несколько раз пронзил. А скорей всего, некое странное, непонятное удовольствие. Блаженство дикое, неподконтрольное разуму и совершенно необычное. Наверное, такое наслаждение испытывает тигр на охоте, когда рвёт шею оленю и начинает поглощать горячую и пенящуюся кровь. Или птенец орла, вывалившийся из гнезда для первого полёта. А может, это было сродни ощущению пчелы, которая впервые в жизни вонзила свой хоботок в цветочный нектар.
Смесь. Водопад. Бездна. Сияние и блеск. И сила.
Много силы. Силы, не просто влившейся в личный резервуар обладателя, а перед тем ещё основательно пронзившей его тело.
Так что крик оборвался сам по себе, и Загралов попытался разжать крепко сжатые, странно слипшиеся веки.
Глава 29
Благо или вирус?
Первое, что Иван услышал ещё до открытия глаз, – это слова Якова:
– У тебя кровь из носа, в ушах и на глазах… – и тут же: – Тебе помочь встать?
– Нет, я сам… А разве… – говорить было трудно, горло болело. Пока расклеивал веки пальцами, заглянул
Это было принято за выражение боли, и теперь уже целый хор женских голосов присоединился в сочувствии и в попытках оказать немедленную помощь. Пришлось объяснять причину своего радостного мычания:
– Кольцо… их стало два! Словно вторая, малая Цепь!..
