– Ага. «Гнусья смерть», да?
– Она самая. Для собак у меня тоже кой-чего имеется! – хихикнула пустота. – Ну и я это… лечить маленько умею. Тоже важное дело: так вот нарвешься, а лекаря позвать не спеши, потому как тот заложить может. А к деду моему вся деревня за травками ходила, он знахарем слыл… Я до полной учености дойти не успел, но все-таки кое-что могу. Рану даже зашить сумею… наверно.
– А в разъезд как угодил? – поинтересовалась Эсси. – За приключениями подался?
– Не-е… – протянул Ясенец. – Видал я те приключения знаешь где? Это меня загребли, когда по деревням искали всех, кто хоть немножко к колдовству способен. А я-то, дурак, и не сообразил… Так и попался. Был бы дед жив, придумал бы что-нибудь, а я ж его совсем недавно схоронил, не обвыкся один еще…
Он снова шмыгнул носом. Простыл, что ли? Если так, пусть сам на себе свои травки испробует!
– Не сообразил, значит? – задумчиво произнесла Эсси. – Чувствовать колдовство ты можешь. Значит, это умел и твой дед, так он тебя и выбрал. Больше ты ничего толком не умеешь, но невидимкой вот сделался. Этому тебя дед научил или потом уже?..
– Дед, конечно, – хмыкнул Ясенец. – У него здорово выходило, а я вот… Сама видишь.
– Не вижу, – засмеялась девушка. – А в отряде знали, что ты… ну…
– Нет, тут я уж сообразил, что лучше помалкивать! – ответил он. – Прикинулся дурнем деревенским, меня сюда и загнали. Колдовство чую, а большего от меня и не требовалось. Я только и ждал, когда случай подвернется, чтобы сдернуть… А тут вы!
– А чего ж не удрал, а за нами пошел? – задала она резонный вопрос. – Скрылся бы, и все. Вдруг тебя и впрямь оборотень съел?
– Не-е, так не вышло бы, – судя по тому, что на меня полетели брызги, парень энергично помотал головой. – Если б я сам по себе утек, то и ладно, поискали бы чуток, да и забыли. А вот так… чтоб трупы на дороге… След вашего приятеля скоро бы угас, и на кого бы это убийство повесили?
– Да ты не тянешь на бойца!
– Ага, стал бы кто разбираться! – Ясенец посопел и добавил: – Дальше вы знаете. Я за вами пошел и попался. Может, и к лучшему…
– Точно. Только теперь тебя наверняка искать станут, – усмехнулся я.
– Ну что ж, значит, судьба такая… Твоя очередь, Север, – напомнил он. – Давай рассказывай, как это вышло? Я же слышал. Они проверили, что ты того… готов. И как же ты ожил?
– Я не оживал, – ответил я и невольно ухмыльнулся.
– Эээ… – произнес Ясенец.
– Да не бойся ты, Север мирный, на людей не кидается, – ласково сказала Эсси и погладила меня по щеке. – Если его сильно не доведут, конечно!
– Эээ…
– Тебя заклинило, что ли? – спросил я. – Я тебе болты арбалетные зачем отдал, а? Сам додуматься не мог?
– Ну-уу… – Ясенец прокашлялся, но все равно дал петуха. – Дед… Дед говорил, есть умельцы. Могут притвориться мертвыми, никто и не отличит! Я и решил, что ты из таких, но, правда…
– Третий потом поможешь выдернуть, мне не с руки, – сказал я. – А эти на память оставь. Не выкидывай только.
– Что я, дурак, что ли? – обиделся он. – Нельзя бросать ничего, на чем есть часть тебя, в меня это дед крепко вколотил!
– Твой дед явно был незаурядным человеком, – серьезно ответил я. – Так, давай историю своей жизни… и смерти… я тебе потом изложу. А пока займись тем, чем собирался. В смысле, укради себе чего-нибудь в дорогу! Мне-то не надо, а вот тебе… Да и лошадям бы не помешало…
– Сделаем, – хмыкнул Ясенец, и некоторое время мы кружили по узким темным улочкам, пока он не выбрал наконец цель.
На мой взгляд, домишко не стоил внимания: приземистый, с подслеповатыми темными окошками за покосившимся, хоть и высоким забором, но у Ясенца явно были какие-то свои приметы.
– Тут, – сказал он. – Забор вот высоковат… Север, подсадишь?
– А обратно ты как?
– Обратно я через калитку выйду, – ответил он. – Не хватало еще с добычей по заборам лазить! Давай вот с этой стороны, тут окон нет…
– Как интересно-о… – протянула Эсси. – Никогда бы не подумала, что стану свидетельницей ограбления! Ясенец, можно я посмотрю?
– Да смотри, – великодушно разрешил он.
Невидимая нога ступила на мои сцепленные в замок руки, я легко подбросил мальчишку вверх, и он исчез за забором.
Собачьего лая не послышалось: то ли псов тут не держали, то ли Ясенец воспользовался своими зельями. Никаких звуков до меня тоже не доносилось: ни стука, ни скрипа, ни шороха. Только дождь шелестел.
Я посматривал, не появится ли какой-нибудь припозднившийся прохожий, а потому пропустил момент, когда калитка приотворилась без малейшего скрипа, и в щель протиснулись два туго набитых мешка.
– Талант! – сказала Эсси, возникая рядом со мной. – Замок открыл моментально, шарил по кладовой тише мыши, потом еще на конюшне овса
