– О чем задумался? – спросила Эсси.
– Да так… Представил нашу компанию со стороны: мертвяк, привидение, колдун, оборотень и хромая лошадь! Да нас за деньги можно показывать!
– Думаю, за нас назначили изрядную награду, – изрекла она, чем начисто испортила мне настроение.
Глава 18
Ранним утром я посмотрел на свое отражение в воде, ужаснулся и отправился отмываться. Заодно наломал сухих веток в кустах: это мне без надобности еда, Эррис охотой обойдется, а Ясенец хоть воды себе согреет. А если не поленится, то и кашу сварит – во вьюках еще кое-что оставалось, ему хватит.
По возвращении я услышал сдавленный рык и прибавил ходу. Глазам предстала потрясающая картина: Эррис в зверином облике лежал лапами кверху, верхом на нем полулежал встрепанный Ясенец, навалившись на громадного оборотня тщедушным телом, и заглядывал Эррису в пасть.
– Да открой пошире, не видно же ничего! – потребовал он, бесстрашно просунул руку меж острейших зубов и ухватил оборотня за язык. – Вот так! А ну кашляни! Сильнее! Еще сильнее! Фу, всего обслюнявил…
– Это что еще за живая картина? – пришел я в себя. – Колдун разрывает пасть поверженному оборотню?
Эсси засмеялась, прикрываясь рукавом. Да что ж ее так разбирает второй день кряду?
– Да вот решил посмотреть, что там такое может быть, – пояснил Ясенец, оттирая руки песком. – Все равно толком не видно. Тут инструмент нужен, хоть зеркальце – подсветить. Но кое-что я разглядел.
– И что? – с интересом спросил я.
Эррис шумно лакал воду, зыркая на колдуна. Вид у него был недовольный. Ну так и я не обрадовался бы, засунь мне кто-нибудь руку по локоть в глотку!
– Будто что-то было разрезано, а потом сшито, – задумчиво произнес Ясенец. – Шрамы, во всяком случае, я разглядел. И хитро как, не снаружи подбирались… Это ж какая нужна ловкость рук! Я бы так не сумел… Нет, с таким не ко мне. С моим везением я не вылечу, а окончательно искалечу!
– Молчал бы уж о везении, – фыркнул я, вынимая камушки. – Жив и здоров, вон оборотня какого по травке валяешь… Эсси, да что ты смеешься-то?!
– Нет-нет, ничего, – заверила она, но снова прыснула в ладонь. – Что у тебя там, Север?
– Как ни странно, все то же самое, что и вчера… – задумчиво произнес я и подкинул на ладони загадочный камушек. Что же он может означать? – Нам опять нужно расстаться. Эсси вчера сказала верно: компанию вроде нашей за деньги можно показывать!
– Жалко, – вздохнул Ясенец. – Только встретились, а теперь опять разойдемся. Ну да я хоть знаю, что ты… э-э-э… цел. Раз так, пойду домой. Теперь- то не найдут, вон как я навострился прятаться! А колдун в деревне не пропадет.
– Ты с Эррисом иди, – сказал я. – Ему тоже нужно возвращаться домой, на юг, так что вам по пути. Если не забоишься, так идите вдвоем. Он тебя в обиду не даст, а ты его спрячешь, если вдруг охотники появятся. Как тебе? Опять же, ты про травки какие-то говорил, сумеешь ему это твое зелье состряпать?
– Да чего там стряпать, этой травы кругом как грязи, просто о ней мало кто знает! Главное, на зиму насушить ее побольше да пить отвар, – отмахнулся колдун и пригорюнился. – Жалко, не успел я доучиться. А то, может, и горло бы ему поправил… Ну да, наверно, там у них найдутся люди и поумелее! Кстати, Север, а как ты думаешь, может, и мне в его края податься? Тут все же скучно.
– Ну если он не будет возражать, так отчего нет? – пожал я плечами. – Только на какие шиши вы туда поплывете? Он сильный, может грузчиком наняться или матросом, а ты? Ветер будешь заклинать?
– Не, ветер я не умею, – отмахнулся Ясенец. – Морской, в смысле. Там совсем другая наука, это ж не дождик над огородом вызвать, там всякие ветра, течения… Морские колдуны знаешь, как дорого ценятся? – Он помолчал. – А на какие шиши… Забыл, как я кладовую подломил? То-то.
– Наворуешь, – кивнул я.
– Ага, – беспечно отозвался он. – Невидимкой-то это вообще раз плюнуть. Уж хватит, чтоб добраться! И с голоду не помрем… Как думаешь, возьмет он меня с собой?
– Да ты сам спроси, – фыркнул я, подбрасывая на ладони камешек. – Эй, Эррис! Эррис, да хватит уже воду хлебать! Иди, чего спросим… Эррис? Ты что?
Эсси ойкнула.
Оборотень оторвался от воды и подходил ко мне, напружинившись всем телом и хлеща себя хвостом по бокам. Взгляд у него был крайне нехорошим. А
