В семье не без подвоха

выставлены всевозможные куницы, норки, горностаи, росомахи и какие-то неизвестные мне звери размером с медведя, но с длинным хвостом. По другую – косматые тигры и львы, лысые пантеры с южных островов, гигантские степные коты, питающиеся гигантскими, размером с морскую свинку, степными мышами. Как всегда, муданжский язык очень любит все категоризовать. Вот есть слово кот, и от него: степь-кот, выдра-кот, грива-кот, лысый кот, лес- горы-кот… Последний – вообще нечто исполинское. Огроменный белый барс в густющем меху. Правда, лицом не вышел – больше похож на домашнюю кошку, чем на леопарда. Носик узенький, мордочка острая, большие треугольные уши, огромные глаза. Душка, короче говоря.

– Лизка, гляди, эпиорнис! – вопит Сашка, я аж подскакиваю. Оборачиваюсь – и правда, в витрине напротив красуется птица-великан с топорообразным клювом и жуткими когтищами. Эпиорнис или нет, я в них не разбираюсь, но что-то из этой серии…

– Это у вас такое сейчас живет? – спрашиваю нервно.

– Да, это из Великих Лесов. Там много всякой странной живности, вот, посмотри, рогатые черепахи, длинноногие совы, бескрылые лебеди, великие грифы, пятнистые львы…

Витрина и правда представляет собой собрание доисторических тварей – не динозавров, конечно, но все равно совершенно невообразимых. Украшает экспозицию трехметровый мамонт, правда, не такой косматый, как на детских картинках, скорее пушистый, на манер кролика.

– Слона-то я и не приметил, – протягивает Сашка. – Азамат, так это что, в самом деле ныне живущие на Муданге звери?

– Ну да, а что вас удивляет? Они, правда, плохо изучены, потому что мы стараемся не соваться в Великие Леса, особенно после того, как проложили сквозь них монорельс. Некоторые еще на Западных островах встречаются, например, нелетающие птицы.

– Понимаешь, вот этот, – я показываю на мамонта, – и вот этот, – тыкаю в гигантскую птицу, – у нас раньше жили, но вымерли. То есть реально давно жили, люди только кости от них и видели, и восстановили облик…

– Ты думаешь, они сюда с Земли попали? С ума сойти, сколько открытий… Слышите, Старейшина?

– Да, да, внимательно вас слушаю, – кивает Ойраг. – Это очень интересно, очень-очень. Мы всегда подозревали, что люди попали на Муданг через зияния в Великих Лесах. Но чтобы и звери тоже…

– А чего удивляться? – говорю. – Как будто зверь не может забрести в зияние по ошибке, как и человек. Мне вот другое интереснее: на Земле естественных зияний нету, во всяком случае, никто их не находил, а уж мы свою планету знаем до миллиметра. Как вы оттуда-то выбрались?

– Зияния непостоянны, – пожимает плечами Азамат. – Они могли быть, а потом закрыться.

– И в любой момент могут открыться новые? Хорошенькая перспективка.

– Нет, ну есть зоны повышенной вероятности… В общем, выяснять нужно этот вопрос.

Нас прерывает хныканье Алэка.

– Надо сворачиваться, – говорю. – Ребенок устал, сейчас нам будет скандал.

– Да-да, конечно, вам осталась всего одна витрина, Ирликовы отродья. Вот, здесь вы уже видели обычного барса, а вот напротив, полюбуйтесь, – барс демонический.

Скотина на стенде очень похожа на «обычного», только угольно-черная и на коротких лапках. За цвет обозвали, что ли?

– А вот шакал. – Ойраг поспешно перебегает к следующему экспонату. Шакал тоже черный, большеухий и тоже как будто с провисшим брюхом.

– Это их звериные ипостаси, – тараторит Ойраг. – Далее, смотрите, человеческая…

Мы переводим взгляды вправо и видим нечто: то ли чучело, то ли мумия голого человека, частично поросшего шерстью, с огромными ушами и когтями.

– Ой, фу-у-у-у-у-у-у! – Сашка поспешно отворачивается. Мы с Янкой более привычные к противным зрелищам, но и то смотреть омерзительно. Хорошо, что мама где-то в соседнем ряду заплутала.

– Какая гадость, – говорю. – Поставили бы хоть где-нибудь незаметно в середине экспозиции, а то теперь так и будет вспоминаться. Сюда ведь и с детьми прийти могут, да и женщины ваши все посыплются.

– Да, – соглашается Азамат, – экспонат действительно очень неприятный. Может быть, лучше будет его убрать.

Старейшина хмурится.

– Наш музей создан для того, чтобы люди могли получить знания и определить существ, встреченных в лесу. Если мы уберем этот экспонат, люди не смогут узнать, как выглядит лесной демон в человеческом облике.

– По этому чучелу тоже непонятно, – качает головой Азамат. – Лучше уж тогда сделать муляж или фотографию.

– Фотографий у нас нет, – разводит руками Старейшина. – А для муляжа нужна основа. Если бы кто-нибудь поймал демона и привез к нам, мы бы сделали муляж, но это очень дорого…

– Я попробую добыть вам фотографии, – внезапно предлагает Азамат.

– Ты что, сдурел?! – выпаливает Алтонгирел, забыв, что вокруг кто-то есть. – Это же чудовищно опасно!

– Расслабься, – успокаивает его Азамат. – Я думаю, что у меня могли сохраниться фотографии с того раза, когда отец подстрелил демона в Худуле.

– О, это было бы так великодушно с вашей стороны! – Старейшина низко кланяется. Алтонгирел облегченно выдыхает, а Азамат подмигивает мне. Алэк