– Ты не особенно тяни, – прошу. – Меня не процесс интересует, а результат.
Сама меж тем подкатываю большой стационарный сканер, дающий трехмерное изображение за один прокат. Ребенок все снятое аккуратно складывает рядом на кушетку. Тощий – ужас!
– Трусы можешь оставить, – говорю. – И становись вот сюда.
Он послушно встает по стойке «смирно» и без малейшего движения выдерживает сканирование. Все бы так.
– Отлично, – хвалю, рассматривая получившуюся картинку. Она мало отличается от исходника, что так скелет, что сяк. – Одевайся и иди сюда.
Кир поспешно напяливает обратно всю одежду. Такое впечатление, что, если бы куртка не осталась в прихожей, и ее бы надел. Подходит осторожно, старается держаться подальше.
– Вот гляди, – говорю, показывая на экран сканера. – Это ты. Можешь полюбоваться на свой скелет.
Уже произнеся эту фразу, я вдруг начинаю сомневаться, не напугала ли ребенка. Но, кажется, нет. Кир с открытым ртом таращится на экран, где медленно крутится его скан. Я увеличиваю голову и тщательно просматриваю все кости, но не обнаруживаю ничего, кроме последствий рахита, да и те почти незаметны. Никаких инфекций или признаков заболеваний сканер не отмечает. Я ожидала, что все будет намного хуже.
– Налюбовался? – подмигиваю.
– Нет, – честно отвечает Кир. – Никогда не видел скелетов живых людей!
– Ладно, – говорю, – потом посмотришь. Главное, у тебя ничего не сломано, и меня это очень радует. Теперь я хочу убедиться, что ты здоров. Для этого мне придется взять у тебя немножко крови. Больно не будет. Ты не против?
Кир отвлекается от экрана и нервно облизывает губы.
– Я ничем не болею.
– Ты можешь не знать. Не бойся, это совсем не страшно, зато будем уверены, что все хорошо. И я не знающая, ничего плохого я с тобой через кровь не сделаю. Ну как, согласен?
– А если нет? – Ребенок косится на меня, плотно сжав губы.
Я вздыхаю.
– Ну, если нет, то придется ограничиться осмотром и анализом ДНК… Э-э… Это значит, что я поскребу ваткой у тебя во рту. Но все-таки кровь посмотреть было бы лучше. Это правда не ст…
– Нет, а если я вообще не согласен никакие… ну, ничего? – уточняет Кир.
– Ну привет, – развожу руками. – А вдруг ты действительно чем-то болен? Лучше лечиться сейчас, пока ничего не болит.
– Лечиться? – переспрашивает Кир.
– Да… – Не совсем понимаю, что он хочет услышать.
– Это типа всякие отвары пить?
– Возможно, хотя скорее таблетки, они не такие противные.
– А есть?
Он спрашивает про еду, а не про наличие таблеток. В муданжском это совсем по-разному звучит. Смысла от этого не прибавляется, правда.
– Что есть? Что-то я совсем тебя не понимаю.
– Мне можно будет есть?
– Конечно! – удивляюсь я. – Почему у тебя вообще такой вопрос возник?
Их там в приюте не кормили во время болезни, что ли?
– Вы вчера сказали, что мне можно есть, пока я здоровый. Значит, если заболею, то нельзя?
Я, наверное, очень глупо выгляжу: стою посреди собственного кабинета и с рыбьим выражением лица пялюсь на ребенка. Наконец титаническим усилием припоминаю, что он мог так неправильно понять.
– Я сказала, что ты можешь есть сколько хочешь, лишь бы не болел. Ты об этом?
Он серьезно кивает. Я тяжело вздыхаю и тру лицо руками.
– Ты опять все не так понял. Я просто боялась, что ты слишком много съешь и тебе от этого станет плохо. Так бывает, особенно от жирного и жареного. Азамат стал меня уговаривать, что, мол, ты в приюте редко мясо ел, так что ограничивать тебя сейчас – неправильно. А я сказала, что ограничивать и не надо, главное, чтобы тебе плохо не стало от еды. Короче, даже если окажется, что ты чем-то болеешь, кормить тебя мы не перестанем.
Кир внимательно смотрит на меня на протяжении всей тирады, явно стараясь понять все, что я говорю. Когда я замолкаю (совершенно без уверенности, что донесла свою мысль), он еще немножко меня рассматривает, а потом заявляет:
– Ну раз так, то ладно. А как вы будете доставать кровь?
Ребенок изучает шприц так, как будто это новый мобильник. За процессом он тоже следит с невероятным любопытством, а потом еще старательно вглядывается в экранчик анализатора, хотя там ничего захватывающего не показывают. Чтобы скоротать время, я немножко объясняю, что такое кровь и
