– Да-да, – кивает Уд. – Извините, я иногда невпопад говорю.
– Это потому что пора обедать, – лучезарно объявляет Сурлуг своим громовым голосом. – Сынок, ты первое несешь?
– Несу! – не менее раскатисто отвечает из кухни Гардероб.
И вскоре является с красивой глиняной супницей, по габаритам напоминающей бак для солений.
– Че-то мне кажется, нас переоценили, – бормочу я.
– Сурлуг всегда так готовит, даже на двоих, – поясняет Уд, раскладывая на коленях узорчатую салфетку.
Уд – маленькая и тощая, бело-седая и производит впечатление женщины, не очень переживающей по поводу внешности. Она не красавица ни по моим, ни по муданжским представлениям, но в отличие от большинства подобных ей муданжек в возрасте не пытается это скрыть тонной косметики. На ней даже бусы всего одни, и те, кажется, костяные, во всяком случае, на драгоценные камни не похоже. При этом, несмотря на седину, она так же, как и брат, выглядит молодо, но в отличие от меланхоличного Ажгдийдимидина подвижна и энергична.
Мои опасения не оправдываются: суп оказывается настолько вкусным, что мы сметаем чуть не всю бадью. Я не устаю поражаться, сколько помещается в маленькую Айшу. Кир, конечно, поначалу тоже проглатывал слона три раза в день, но он все-таки высокий и мускулистый, а эта сопля вообще непонятно куда девает, но точно не запасает в виде жировых отложений.
Мы на все голоса расхваливаем стряпню, Азамат даже выспрашивает рецепт. Вообще, муданжцы обычно неохотно делятся своими кулинарными изобретениями, но Сурлуг – человек большой души, не только рассказывает, но и сам записывает в подробностях, на случай если «на Императорской кухне не побрезгуют».
После подачи второго Уд подсаживается ко мне и заводит относительно светскую беседу о муданжской медицине, плавно направляя ее в русло бесплатной консультации по болям в спине. Мне в принципе не жалко, но спина – такое дело, без нормального осмотра ничего сказать нельзя, а то только хуже сделаешь. Я начинаю это объяснять и замечаю, что Ажгдийдимидин тоже присоединился к нашему женскому обществу, пока Азамат разбирается в тонкостях семейной кухни Сурлуга.
Гардероб принимается разливать чай, и выглядит это довольно стремно, поскольку он не обладает особой грацией, а чашечки малюсенькие. Азамат дважды очень тактично пытается взять это дело в свои руки, но, видимо, слишком тактично. В итоге случается неизбежное – дрогнувший в руке чайник сносит графин с хримгой прямо в жаркое… но вдруг графин как будто отскакивает и встает на свое место, даже не шатаясь.
В разговоре наступает неловкая пауза. Алтонгирел пронзительно смотрит на Айшу. Она мучительно краснеет и завешивает лицо волосами. Ажгдийдимидин поджимает губы и уставляется в пол.
– Да ладно тебе, – начинает было Азамат защищать девочку. – Ну бывает…
Уд как ни в чем не бывало промокает губы салфеткой и в разговорной манере сообщает:
– Извините, это я. Жалко такую вкуснятину хримгой портить, правда, Хотон-хон?
– Не говорите, – машинально реагирую я. – Вообще не понимаю, как они ее пьют.
Алтонгирел, однако, не разделяет нашу женскую солидарность в решении сделать вид, что ничего не было.
– Вы хотите сказать, что имеете духовные способности? – подозрительно вопрошает он, щуря глаза на Уд.
– Да я вообще не очень хочу говорить, – немного нервно усмехается она.
Ажгдийдимидин закатывает глаза, а потом вперяет их в Алтошу, мол, молчал бы.
– Послушайте, – снова принимается резонить Азамат, – Уд-хон, если вы пытаетесь защитить Айшу, то это лишнее, в конце концов, она в самом начале обучения, а такие вещи очень трудно контролировать…
Уд каркающе смеется.
– Да уж мне можете не рассказывать, я не понаслышке знаю, каково это!
Ажгдийдимидин шикает на нее и принимается что-то шипеть, отчего посуда на столе подрагивает и шатается.
– Сам молчи, – огрызается на него Уд. – От тебя вреда поболе будет.
– Я не совсем понимаю, зачем делать из этого такую страшную тайну, – встреваю я. – Тем более тут вроде бы все свои. Право же, Старейшина, мы вам свои секреты доверяем, чего вы-то так нервничаете?
Ажгдийдимидин собирается с духом и выдавливает:
– Привычка.
Алтонгирел, которому напомнили о секретах, притухает, возможно задумавшись о своих собственных. Айша пялится на Уд во все глаза.
– А вы тоже этот, квазар? – с детской непосредственностью спрашивает Кир.
– Нет, – ухмыляется Уд. – От этого хотя бы боги избавили, нам одного на семью было вполне достаточно.
– Может, десерт? – вклинивается Сурлуг, убедительно изображающий, что ничего не случилось. – Сынок, принесешь?
Гардероб, который, кажется, и правда пропустил мимо ушей весь разговор, послушно отправляется на кухню. Сурлуг меж тем поворачивается к Айше и гладит ее по голове.
