глазах людей. А этому не бывать никогда, даже если меня вдвое омолодят. Я изменился и рад этому, и я не хочу меняться обратно. Алтонгирел, конечно, поскандалит, но в итоге он поймет, на то он и духовник, в конце концов. И я не для того перевыбирал бормол, чтобы теперь тянуться к прошлому. Я сейчас лучше, чем был в двадцать пять, и моя жизнь мне нравится гораздо больше.
Как ни удивительно, но я вполне уверена, что он говорит искренне, и это не жертва во имя политики, а действительно просто таково его желание, как будто он наконец понял правила игры и увидел, что по ним все же можно выиграть. Я вижу в его глазах новый азарт, новый источник силы бороться за то, чтобы мир стал лучше. И я влюбляюсь заново, в очередной раз, как всегда, когда он превосходит себя, когда потускневший прежний фитиль сам собой обновляется и светит в сто крат ярче, согревая всех, кому повезло быть по пути с этим удивительным человеком.
– Рыба готова! – объявляет дедушка, моя руки. – Если вы закончили выяснять свои отношения, то я пойду призову Артемиду к порядку, иначе она ужин пропустит.
– Кого? – не понимает Азамат.
– Бабушку, – поясняю я.
– А ее можно призвать к порядку? – осторожно интересуется Азамат.
Я киваю на дверь, мол, пошли, увидишь.
Вслед за дедушкой мы выползаем в гостиную, где бабушка по-прежнему конопатит мозг подуставшему уже Ажгдийдимидину.
– Ужин готов, – мирно произносит дедушка.
– Погоди, ты не видишь, я занята! – возмущается бабушка.
– Артемида.
У дедушки есть какая-то специальная интонация, с которой он произносит это слово, но на бабушку действует мгновенно.
– Впрочем, на сегодня можно и закончить, – резко переменяет мнение она. – Завтра повторим пройденный материал.
Духовник сонно кивает и с любопытством поводит носом. На запах стекаются и прочие гости и обитатели – Унгуц с внуком, мама с Сашкой и Умукх с Ирнчином, вернувшиеся с осмотра лабораторного комплекса, где Умукху предстоит жить. Возвращается и Янка, проводившая кастинг на девичник.
– А где Тирбиш? – внезапно вспоминает Азамат. – Почему не он Алэка укладывал?
– А он вчера в музее познакомился с девушкой, – доносит Янка. – Она промышленная альпинистка и еще занимается какими-то единоборствами. Короче, про Тирбиша можно временно забыть.
Кир многозначительно двигает бровями и перемигивается с Унгуцем, который еще успевает строить намекающие рожи Сычу, мол, и ты бы давно бы так бы.
– А ну-ка все руки мыть перед едой! – командует бабушка, прерывая пантомиму.
Мы дружно тянемся в ванную, пропуская вперед замученного духовника. Он аккуратно снимает браслет и кладет на раковину, потом закатывает рукава. Дедушка вносит ужин.
– Ажгдийдимидин, – без запинки окликает бабушка, – как на всеобщем называется то, что мы сейчас будем есть?
– Рыба, – не задумываясь отвечает духовник.
Ничего не происходит.
Видимо, тоже это заметив, Старейшина оборачивается и озадаченно смотрит на бабушку. Потом вдруг на меня и старательно выговаривает на всеобщем:
– Иди сюда.
Я стою, где стояла, ничего не почувствовав.
Немного подождав, духовник повторяет свое повеление на муданжском, и хотя делает он это шепотом, меня швыряет к нему так, что я еле успеваю затормозить об бортик ванны и не полететь головой вперед.
Он спешно надвигает обратно браслет.
– Что ни день, то открытие. Выходит, на чужом языке сила не работает?
– Я бы не удивился, – заявляет Унгуц. – На чужом языке ругань не так обидна, ужасы не так сташны и чувства не так сильны. Вполне может быть, что и сила в чужие слова не просачивается. А, что скажете, Умукх-хон?
– Ой, я не знаю, – улыбается Умукх, потесняя духовника у раковины. – Но ведь почему-то раньше у людей было принято гуйхалахи составлять на древнем языке. Может быть, чтобы на обычном можно было говорить, не творя чудес.
Все наконец-то вымыли руки и уселись за стол. Дедушка принялся обносить нас чудом своего производства.
– Если так, то это решает проблему с Айшей, – замечает Ажги-хян, отрываясь от изумительной рыбы. – И да, профессор Гринберг, как вы думаете, у вас будет возможность со мной еще позаниматься то время, что я здесь?
Бабушка поджимает губы и вытирает их салфеткой.
– Будет, но за полмесяца язык не выучишь, даже если круглые сутки заниматься. – Она переходит на родной и обращается к маме: – Ирма, у тебя есть