– Ну я попала, – только и выдавливаю я.
– А по-моему, смешно! – щерится Кир.
– Смешно-то смешно, – сетую я, – только вот теперь меня на весь Муданг ославили, что я некрасивая, бесстыжая и ни разу не благородная дама.
– Да вы не понимаете. – Кир давится смехом, еле выговаривая слова. – Теперь ведь все эти тетки будут
Я начинаю подыскивать слова, чтобы выразить свой скепсис, когда в мой кабинет, где мы с Киром читали статью, врывается Азамат, размахивая незакрытым буком.
– Лиза, ты это видела?! Каков нахал!
– Интервью-то? Да вот, только что. Ты будешь ему морду бить?
– Морду – не морду, а что-нибудь прищемлю, – свирепствует Азамат, забыв даже ужаснуться моему предложению. – Нет, ну что за хам! Он даже не поинтересовался, хочу ли я давать ему интервью! Просто взял и анонсировал!
Я выпрямляюсь.
– Погоди, так ты из-за этого тут буянишь? Что он тебя не спросил?
– Ну да! – восклицает Азамат, в широком жесте едва не раздолбав бук о край смотрового стола. – Как он смеет обещать публике мое выступление, если только я решаю, когда и в какой форме обращаться к людям!
– А тебя не смущает, что он написал, будто у меня большая задница и унылая физиономия? – начинаю закипать я.
Азамат тормозит посреди комнаты и хмурится.
– Он такое написал?
Я молча отбираю у него бук и указываю на пассаж, где повествуется о моем внешнем виде.
– Рыбонька, так это же хорошо! – успокаивает меня Азамат. – То есть странник, конечно, хамло, и ты у меня самая прекрасная, и никакие героини баллад тебе на подкладку не годятся. Но ты подумай о тех женщинах, которые это читают сейчас по всей планете! Ведь для них это значит, что не нужно морить себя голодом, чтобы походить на «тощую землянку», да и былинной красавицей быть не обязательно! И о мужчинах тоже подумай. Если дамы сбавят количество слоев одежды да поменьше будут ругать мужей, может, у нас демографическая ситуация улучшится хоть чуть-чуть, а то последние два века рождаемость ведь очень низкая.
– О мужчинах ты сам подумай, – ворчу я, хотя точку зрения Азамата в принципе понимаю. – Раз такой заботливый, иди сам и поболтай с этим странником про то, как правильно с женщиной в постели обращаться. Вот тебе и прирост населения…
Азамат кривится и чешет в затылке. Кир давится хохотом, зажав рот кулаком, чтобы не привлекать внимание родителя – еще решит, что ребенку нечего делать при таком взрослом разговоре.
– Что-то в этом есть, – неохотно признает Азамат. – Я подумаю. Может, и правда черкану ему что-нибудь. Хоть ссылку на этот ваш с Гарнеткой проект дам… Боги, Лиза, кто бы мог подумать год назад, что вся планета будет интересоваться моей личной жизнью! Ладно, пойду пообщаюсь с автором сего опуса. – Он щелкает по крышке бука с такой силой, что она захлопывается.
Когда Азамат выходит, я вздыхаю с облегчением: по крайней мере, он не зациклился на том, что Ирлик все-таки сначала пришел ко мне, а уж потом к нему. Есть надежда, что приступ ревности хотя бы временно прошел. Но страннику своими руками бы бороду выдрала за то, что разболтал, если б только не была уверена, что он и об этом статью напишет, и гораздо более скандальную. Хорошо хоть побоялся Ирлика, не стал намекать на неподобающие связи. Хоть бы уже этот Ирлик со своей законной женой помирился, вот я бы вздохнула свободно!
Глава 8
Алтонгирел был зол. Он был зол, еще когда я несколько дней назад звала его благословить умирающего старичка из его опеки. А вчера он просто рвал и метал настолько буйно, что Эцаган вместе с Айшей закрылся на кухне и работал из дома, потому что проходить вблизи неистовствующего духовника было страшно даже ему. Сегодня, когда я шла на работу мимо их дома, видела, как Эцаган принимает коробки у курьера из посудной лавки. Видать, Алтоша и до кухни добрался…
А все потому, что Айшу никто не желает брать в ученицы. Нежелающие делятся на три категории: те, кто не верит в женщин-духовников, те, кому противны безродные, и те, кто и то и другое. Сама Айша настолько несчастна, что Эцаган приводит ее во дворец, когда хоть кто-то из нас свободен, чтобы она немного отвлеклась от своей безрадостной ситуации.
Вот и сегодня, когда мы с Киром приходим с работы, Эцаган с Айшей уже сидят в гостиной. Эцаган вообще нахально пользуется служебным положением и проникает в жилую часть дворца когда его душе угодно.
– Здрасте, Лиза! – радуется он. – Как успехи на работе?
– Ничего, путем. – Я плюхаюсь рядом на диван и укладываю ноги в кресло напротив. – Вот, дрессирую подрастающее поколение, – киваю на Кира, который устраивается в соседнем кресле. Вид у него немного сонный, но довольный, как и должно быть после насыщенного трудового дня.
– А я думал, вы на нем опыты ставите, – усмехается Эцаган. – Он вечно из Дома Целителей выходит сине-зеленый и только что с ног не валится.
