Эцаган открывает рот возразить, но Азамат останавливает его, подняв руку.
– Кир, а ты не мог бы поподробнее рассказать, что это за компания, с которой ты гуляешь, и чем они тебе так дороги?
Ребенок кривится.
– Да обычные ребята, как в приюте были. Ну то есть безродных среди них нет, но это только так считается. Я хочу сказать, например, у некоторых отцы наемничают и дома не бывают по несколько лет, а мать умерла, или сбежала к родне, или еще что… Просто те, у кого дома все в порядке, они так задаются, что и не подойдешь. Мне-то побоку, что дразнят, если надоедает, я так задвинуть могу, что два года молчать будут, а вот других напрягает. Особенно девчонок, они-то ничего сделать не могут.
– Тебя дразнят? – хмурится Азамат. – Кто?
– Да кому не лень! – усмехается Кир. – Вот помнишь, я думал, может, мне в клуб пойти? Так я пошел, ну так, из интересу. А там все такие важные, они в столице родились, с детства на серебре кушают, что такое помидор, не знают. Я-то этим помидорам сам парники строил, а потом мы их и сушили, и солили, и… Короче, не о чем мне с такими говорить.
Азамат уставляется в пол таким взглядом, что я бы не удивилась, если бы ковер задымился.
Эцаган выглядит кисло. Вполне может оказаться, что Кир невзначай и по нему проехался.
– А эти твои приятели, конечно, святые, – цедит он.
– Ну не святые, – рассудительно произносит Кир, – и я не знаю, может, раньше кто из них чего и делал. Но теперь я у них главный, и никто ни-ни. Разве что подшутить над вредным соседом, не больше.
– А ты у них главный? – отвлекается от мрачных мыслей Азамат.
– Ну да, – как само собой разумеющееся, подтверждает Кир. – Я же их главаря скинул, так что теперь я.
– И куда этот главарь делся? – уточняет Эцаган. – Готовит месть?
– Пытался, – усмехается Кир. – Нашел каких-то лбов, думал мне темную устроить. Только он им не сказал, кто я такой. Я как представился, они бы-ыстро деру дали. А главарь этот бывший сейчас снова с нами, приполз, хвост поджав, и попросился обратно, одному-то не здорово.
– И ты его пустил? – интересуется Азамат.
– Пустил, а что с ним делать? – вздыхает Кир. – Он противный, конечно, все время скандалит и ноет, но хоть немного драться умеет, остальные-то так себе…
– А зачем вам драться? – спрашиваю я.
– Ну как зачем, – разводит руками Кир. – Мы ж не одни в городе! Вон эти, из клуба, думают, что они тут хозяева, типа это они пещеры на реке нашли, и больше никто не имеет права туда ходить. Или высоченный ничейный дом, который на горе стоит и с которого весь город видно, – это типа их место! Ну а потом начинают дразниться, девчонок наших щиплют, мелюзгу мутузят. Вот и приходится напомнить, кто в стае с хвостом!
– Да у вас там прямо войны, – говорю я. – Или мафиозные разборки.
Азамат некоторое время сидит в глубокой задумчивости.
Нам приносят ужин, и разговор временно затихает.
Наконец Азамат вытирает руки, откидывается на спинку кресла и оценивающе оглядывает Кира.
– Слушай, сынок, а твоих друзей устраивает, что ты над ними главный?
– Конефно! – отвечает Кир с набитым ртом. – Я фшегжа главный!
– Прожуй и поясни, пожалуйста, – усмехается Азамат.
Кир спешно проглатывает.
– Я говорю, я всегда главный. В приюте многие слушались меня лучше, чем Гхана. Он меня за это просто ненавидел, потому что иногда, пока я не скажу, его приказ никто не выполнял, а я не велел, пока он мне чего-нибудь не даст, мяса там, или денег, или еще чего. Ну, я и с остальными делился в таком раскладе.
– А я думал, тебя в приюте не любили… – удивляется Азамат.
– Мало ли что! – фыркает Кир. – Любишь не любишь, а кто кроме Кира тетерева из рогатки убить может? Хочешь мяса – будешь слушаться. Это сейчас они там расслабились, подзабыли, как себя вести.
– Да ты, я смотрю, умеешь себя подать среди сверстников, – замечает Азамат.
– Слушай, а что вы, собственно, делаете во всех этих пещерах и на крышах? – спрашиваю я.
– Разное. – Кир пожимает плечами. – Болтаем, играем.
Азамат ностальгически улыбается.
– Я себе представляю, да. А с башни, которая на горе, небось следите, кто по любовникам шастает?
Кир вытаращивает глаза размером с пиалы для супа.
– Ты откуда знаешь?!
