Ничего не меняется, только враг все ближе.
Я принимаюсь визжать изо всех легких, чтобы стены прошибло, даже с прекрасной муданжской звукоизоляцией.
Азамат, Кир и Хос врываются в гостиную одновременно и застывают на пороге. Арават тоже замирает. Я давлюсь визгом и кашляю. Алэк начинает хныкать.
– Что тут происходит?! – рычит Азамат. Голос у него нездоровый, гундосит немного.
– Жена твоя сбесилась, вот что происходит, – отвечает Арават.
– Он тут Алэка трогал! – сиплю я, пытаясь укачать расстроенное дитятко.
Азамат обводит горячечным взглядом комнату и обращается к Арону, который вжался в угол дивана и делает вид, что его тут нет.
– Как он здесь оказался?
– В дверь позвонил… Ну я же не мог
– Очень интересно, – шипит Азамат так, что у Хоса шерсть на голове поднимается. – Удружил, братец. Заявился, когда не звали, его, – кивок на Аравата, – с собой приволок, завел без спросу в дом чужой жены, да еще когда особо сказали запереться и никого не пускать! Вот уж оправдал мое доверие, нечего сказать!
Он глухо кашляет пару раз и прижимает воротник жилетки поближе к шее. Боже, ну почему все плохо обязательно сразу?!
Арават упирает руки в боки.
– Я пришел на твоего сына посмотреть, и вошел бы, Арон там или не Арон. Стыд надо иметь – родному отцу наследного князя не показать! Вроде я от тебя отрекался, а кажется, будто ты от меня!
– Как бы не пришлось так и сделать, – мрачно хрипит Азамат. – И стражу поставить по всему побережью. А то мало ли зевак хотят на князя поглазеть. Тебе здесь делать нечего. Это Лизин дом, и она тебя не приглашала. Уходи.
– Выставляешь, значит, старика на улицу? – кривится Арават. – Хорош Император.
– Ничего, – поднимает голову Азамат. – Сюда как-то пришел, так же и уйдешь. Сколько ты тут уже в лесу живешь? Вроде ничего не отморозил. И любимчика своего забери, – кивает на Арона. – А то как бы он сюда армию джингошей не позвал в следующий раз.
Кир, до сих пор прятавшийся где-то за Хосом, вдруг вцепляется Азамату в рукав.
– Отец, это не он! – шипит ребенок.
Азамат хмурится и дергает рукой.
– Погоди, Кир, не до тебя.
– Да нет, я говорю, дядя Арон тут ни при чем! Это из-за меня Арават приехал!
Мы с Азаматом вытаращиваемся на Кира.
– Я с ним познакомился в Ахмадхоте, – нехотя объясняет ребенок. – Это он мне подарил… вещи… ну, нож там, телефон… Я у него обедаю иногда. Он сюда приехал со мной повидаться. Он не плохой. – Кир просительно заглядывает Азамату в глаза. – Правда, отец…
– Я знаю, – глухо отвечает Азамат и снова заходится кашлем, прижимая ладонь к груди.
– О как! – иронично удивляется Арават. – А раз знаешь, в чем же тогда дело?
– В том, что ты никак не найдешь в себе сил извиниться! – вставляю я. Алэк притих, хотя скорее от растерянности, чем от душевного комфорта.
– Да что б ты понимала, женщина, в мужских делах! – рявкает на меня Арават. – Сама подумай своим жалким умом! Кем бы он был сейчас, кабы я его с планеты не выпер?!
– Счастливым человеком! – огрызаюсь я.
– Да щас! Женился бы на этой клуше Алансэ, ползал бы перед ней на брюхе, завел бы ферму, вон как братец, и жрал бы лебяжью лапшу до скончания дней! Я ему услугу оказал!
– Ага, медвежью! – выпаливаю я.
Все мужики озадаченно на меня смотрят, пытаясь понять, при чем тут медведи. Первым находится Азамат, который, возможно, слышал это выражение от мамы, ну или просто понял, что оно из моего языка забежало.
– Вот не надо, – горячо говорит он Аравату, – не надо меня теперь убеждать, что это было для моего же блага. И кстати, Алансэ за меня все равно бы не пошла, у нее стандарты под стать твоим. И вообще, если ты считаешь, что человека можно воспитывать такими методами, – что ж, пожинай плоды.
– Правильно, – кивает Арават, – а ты, конечно, знаешь, как надо людей воспитывать! Ребенку толком не представился, зубрежкой замучил и бросил, как надоевшую игрушку!
Азамат багровеет, и явно не от стыда.
– Ничего подобного! – выпаливает Кир. – Я сначала не понял, но теперь я все понимаю! И это было давным-давно!
Хос сливается со стеной, Алэк начинает хныкать. Ой, надо что-то делать, они же сейчас вообще подерутся!
– Котик, – тихонечко трогаю Азамата, – только не убей его, пожалуйста. Он тебя нарочно злит, ты же понимаешь.
