– Постой. Ты что, та самая? Это с тобой у нас было трое детей, семеро внуков, а уж правнуков и не скажу в точности сколько.
– Одиннадцать, да двенадцатый уже был на подходе, если брать момент переноса памяти в наши детские тела.
– И зачем ты столько лет мне шарики крутила?
– Да, если бы я созналась, ты бы мне житья не дал. Уж до этих лет бы точно не дотерпел – уговорил бы меня, маленькую и беззащитную. Я же тоже не железная. И потом ты такой забавный – очень мне твои ухаживания нравятся. Целомудренные такие, можно сказать, братские.
– Хм. Ладно. Проехали. А что насчёт Конарева?
– Мы с ним давно контактируем. Только я в самолётах понимаю куда меньше тебя, поэтому обошлись одними расспросами.
Хм! А ведь у неё отличная память на имена и даты.
– И как ты думаешь, что мы сейчас делаем?
– Ноги делаем. Пока безуспешно. Давай, что ли, обслужим машину, как следует – всё равно сидим без дела.
Кивнул. Супруга полезла в кабину, а я проверял, как ходят органы управления. Потом осматривал двигатели, шасси и состояние обшивки на крыльях.
– Ты не поверишь, – соскочила на землю моя хорошая. – ШКАСЫ-то у нас исправные и заряжены боевыми.
– Уверена?
– Обижаете, товарищ капитан. Я ведь и оружейником была, и техником, и штурманом летала. В этом механизме разбираюсь досконально. Боёк не спилен, стволы не просверлены. И иных признаков порчи имущества не отмечено. Если что – даже от истребителей отобьёмся.
Вот с каким тылом я и прожил всю жизнь! И снова собираюсь.
В принципе, с полной заправкой и бочками, что у нас есть, в любую точку европейской части СССР дотянуть можно. И есть неплохие шансы пробиться, только бы оторваться от взлётной полосы.
– А бомбы, случайно, не боевые? – поинтересовался я из чистой вредности.
– Нет. Даже взрыватель вкрутить некуда. Кажется, деревянные, но внутрь чего-то добавлено для тяжести. А оперение у них настоящее.
Как раз в это время на аэродроме стало заметно оживление. Я сходил к заправщику и, оказалось, вовремя – поступило распоряжение заливать бензин в машины, готовящиеся для сегодняшнего показа. К самолёту подкатил на бензовозе и заполнил все баки. В бочки мне наливать отказались.
Ладно, это тоже не мало. Запустили моторы, стали их прогревать. И тут, словно ниоткуда появляется капитан в сопровождении двух бойцов.
– Вы пилот этого самолёта?
– Так точно, – а у самого душа ушла в пятки. Неужели сейчас арестуют? Или просто возьмут под плотную охрану?
– У меня к вам, дорогой товарищ, огромная просьба. Сломался автомобиль, а у меня приказ – обеспечить охрану объекта, и решительно не на чем доставить сюда остальных красноармейцев, выделенных для оцепления. Войдите в положение – выручите. Говорят, что на вашем самолёте можно сразу целый взвод перевезти. А мы кучу времени потеряли – ждали, когда починят эту несчастную машину.
– Муся, открывай аппарель. Бойцы – выкатить бочки на поле. Бомбы выгрузить, стеллажи вынести, – я с отвёрткой и пассатижами в руках принялся «отдавать» крепления.
– Садитесь, товарищ капитан, показывайте дорогу, – это Мусенька сообразила, что мы получили возможность мотивированно взлететь.
По прямой до казармы оказалось рукой подать, но по дороге выходило километров тридцать. Не успели бы служивые пешкодралом. Приземлился я прямо на плацу и взял сразу человек сорок. Велел им сесть на пол и в два счёта доставил прямиком на заводской аэродром. Выгрузка через задний люк заняла полторы минуты. Потом второй рейс, третий и последний – четвёртый. При разгрузке я даже не делал полной остановки – бойцы сходили с наклонного трапа, словно спрыгивали с подножки трамвая. Хотел уже взлетать, чтобы окончательно дать дёру, как вижу – в недавнем прошлом несчастный капитан, которого я, судя по всему, сделал счастливейшим из смертных, никуда с нашего борта не сошёл, а стоит, прильнув к лобовому стеклу, и в отчаянии комкает фуражку.
– Не успели, – прошептал он побелевшими губами. – Сам уже приехал и всё видел.
Я как раз в этот момент оторвал машину от грунта, но был вынужден снова приземлиться, чтобы высадить ненужного попутчика. Пришлось с риском чиркнуть крылом о землю, отворачивать влево, потому что впереди оказалась группа людей и автомобилей, и притирать машину к земле не самым академическим способом, то есть ставить её на задние колёса, а потом опускать нос. Скорость у меня в этот момент была критически малой, да я ещё и по тормозам дал, едва они коснулись грунта, чтобы скорее остановиться и вытолкать наконец так и не осчастливленного командира подальше, но через считанные секунды у моего замершего в неподвижности «Сарая» остановилась легковушка. Да так неладно, что не объедешь – обязательно наткнёшься крылом. А заднего хода у этого сооружения нет. Делаю вид, что просто из хулиганских побуждений отлетел в сторону, вместо того, чтобы, как все нормальные люди, рулить по полю. Глушу моторы.
Глава 24. Тяжёлый разговор
– Ох и гад ты, малец. Просто сволочь. Контра ты недобитая. Сосватал мне пятиместные самолёты, а сам на моих глазах высадил сразу тридцать четыре бойца. На ходу высадил, в одно касание.
