В кои-то веки отдел встретил их спокойно и даже как-то сонно. На КПП никого, даже рядом с ним ни души, стоянка практически пуста. Впрочем, с чего бы тут быть суете? Всех сотрудников уже давно разогнали по постам, согласно разработанному плану. Там задействованы даже те, кто всю жизнь только и делает, что занимается кабинетной работой.
Так никого и не встретив, компаньоны прошли прямиком в кабинет начальника уголовного розыска. Ох, и как же он был доволен! Ну прямо светился, как новогодняя елка, иначе и не скажешь. А еще на лице застыло злорадное выражение: мол, выкуси, признанный герой сыска и всеобщий начальственный любимец. Да плевать, радуйся, если радостно. Правда, жаль выпущенных из рук денег.
– Ну и где вас носит?
– Ты не поверишь, Володя. Работали.
– Конечно, не поверю. Потому что у тех, кто работает, есть результат. А у тех, кто бездельничает, и результата нет.
– Отсюда я делаю вывод, что преступление раскрыто, преступники арестованы, а деньги водворены в комнату для хранения вещественных доказательств. Хотя… Такую сумму лучше хранить в оружейке. Надежнее.
– Правильные выводы, – не без самодовольства кивнул Валковский. – Правда, арестован только один грабитель, Тавридов. И обнаружено только восемнадцать с половиной миллионов. Жаль. Тавридов, как искренне раскаявшийся, потащил нас сначала к своему тайнику и только потом к общему. Он, знаешь ли, хотел слегка нагреть своего напарника. А вот его сообщник со второй половиной денег скрылся. Кстати, знаешь, есть свидетельские показания, что вы с Власовым успели прихватить Ведерникова.
– У тебя немного неверные сведения. Разумеется, я сумел выйти на Ведерникова гораздо раньше других. Искал его, был по его адресу. Вот только, к сожалению, мои усилия не увенчались успехом.
– А отчего же ты не разослал ориентировки, раз уж установил личность? Вот мы, например, поступили таким образом, и патруль задержал Тавридова. Что, соблазн оказался слишком велик и неподкупный Ладыгин повелся, как продажная девка?
– Ты слегка перепутал, Вова. Продажная девка у нас ты. А что до ориентировки… Скажем так: я оказался излишне самоуверен.
– Теперь придется за эту самоуверенность расплачиваться. Я собираюсь сообщить о данном факте в службу собственной безопасности. В свете того, что большая часть суммы все еще не найдена, а твое поведение вызывает некоторые сомнения, должно получиться весело. Ну что, подашься в бега? А то ведь могут и в камеру определить.
– Ты, Володя, на мой счет не волнуйся. Я там уже бывал и вышел на свободу, чист аки слеза. А вот тот, кто пытался разобраться со мной нечестными методами, занял мое место. Если ты решил, что я умею только кулаками махать, то сильно ошибаешься. Вова, я в последний раз тебя прошу: отпусти с миром и забудь обо мне, как о дурном сне.
– Я обязательно забуду. Вот законопачу тебя и забуду.
– Дурак ты, Вова. Ты так плохо знаешь свою работу, что даже не представляешь, насколько легко я вывернусь. А вот в отношении тебя я бы не был столь уверен. И заметь, в отличие от тебя, я даже ничего выдумывать не стану. Как там в Писании сказано? Кажется, каждому воздастся по делам его. Выбор за тобой, Вова.
– Я выберу. Не сомневайся.
– А я и не сомневаюсь. Кстати, что там с нашими рапортами? Ты бы поторопился, а то по штату должности имеются, а по факту – ничего. Я это к тому, что мы с Андрюхой пошли сдавать оружие и секретку.
– То есть как это сдавать?
– А достал ты, Вова. Я на службу больше ни ногой. Хочешь – держи нас в штате, не хочешь – увольняй, причем по любой понравившейся статье. Вот веришь, не обижусь даже на такую формулировку как «за распространение гомосексуализма на рабочем месте». И, кстати, теперь никто тебе не помешает раскрыть заказное убийство.
– И ты вот так просто отойдешь в сторону.
– Если бы оставался на службе, то нет. Если бы Волков был бы мне родней, опять бы тебе не обломилось. А так мне, собственно, без разницы. Твои грехи, тебе когда-нибудь за них и ответ держать. – Больше не говоря ни слова, Александр вышел из кабинета начальника в сопровождении своего компаньона. Странное дело – необычайно хмурого. С чего бы это? Неужели поверил в то, что их можно вот так за здорово живешь схарчить и загнать в камеру?
– Андрей, ты чего?
– Слушай, Саш, а ведь если он такую формулировку измыслит, знаешь, о чем подумает народ в первую очередь?
– Ты о чем?
– О гомосексуализме на рабочем месте.
– Ого… Ха-ха-ха!!! Ой, Андрюха, уморил, – вытирая слезы, с трудом выговорил Александр. – Да плевать, о чем кто подумает. Если кто спросит, так ты прямо и говори, что это правда, да еще и предложи сожительство. Гарантирую, сразу отстанут и будут смотреть на нашего Валковского как на дурака. Разумеется, если он действительно подобное сможет сотворить.
