Маг заглянул в ее лицо и в который раз поразился дикой и яркой красоте дочери крейского народа. Спросил осторожно:
– Он тебя обидел?
Девушка высвободила пальцы и скастовала новый шар света, сменивший потухающий над палубой одного из кораблей.
– Варгас, – с болью спросила она, – почему мы не можем быть просто друзьями?
– Почему не можем? – широко улыбнулся он, в глубине души страшась того, что перегнул палку. – Можем, конечно! Просто ты мне нравишься!
– Ты мне тоже нравишься, – улыбнулась она в ответ.
Все это ровным счетом ничего не значило!
– Как друг я открою тебе тайну, – Варгас склонился к ее уху, – мы с тобой – напарники!
– Как это? – удивилась Вита.
– Послезавтра мы, ты и я, отправляемся на твое первое боевое задание!
Взгляд зеленых глаз, полыхнув, сжег укатившееся под причальные доски сердце мага.
– Ты шутишь?! – воскликнула она.
– Да нет же! – засмеялся Варгас.
Такой – живой и непосредственной – она нравилась ему больше той бледной тени, с которой он разговаривал только что.
Взвизгнув, Вителья повисла у него на шее. Очень осторожно он сцепил руки у нее на талии, придерживая. Мифический «близкий человек» где-то далеко, а он, Варгас Серафин, рядом. Кто знает, может быть, из этого что-то и выйдет!
Ее светлость рю Филонель редко оставалась в своих покоях одна, за закрытыми дверями. Она любила публичность и завистливые взгляды считала чем-то само собой разумеющимся. Но сейчас эльфийка в полном одиночестве наслаждалась собственным отражением в зеркале. Новое платье, сшитое Артазелем, подверглось доработке, о которой тот ничего не знал. Мастер, взявшийся выполнить заказ в кратчайшие сроки, принадлежал к Гильдии механиков, куда гномы с неохотой принимали людей. Гномов Агнуша терпеть не могла и в свое время сделала все, чтобы выжить из дворца представителей подгорного народа (кроме Артазеля, разумеется). Вот почему выбранный мастер оказался человеком и не разочаровал, великолепно выполнив заказ. Прошедшее утром в его мастерской «полевое испытание» костюма привело Агнушу в такой восторг, что она добавила еще немного к оговоренной сумме, сделав ее почти баснословной.
– Туссиана, помоги примерить шляпку! – позвала Агнуша, с удовольствием поглядывая на означенный предмет, аккуратно водруженный на широкий табурет.
Первая горничная, войдя, заперла за собой двери. Интрига должна была оставаться таковой до свадебного бала. У окна герцогской спальни, укутанные пелеринами, как деревья снежным покровом, уже висели на специальных подставках три платья: для утреннего торжественного завтрака, для поездки в Храм Пресветлой и для праздничного обеда. Надетый сейчас костюм был четвертым и предназначался для вечернего бала и ужина, предшествующих торжественной кавалькаде в порт, к свадебным ладьям.
Очень осторожно, словно змею в руки брала, госпожа Сузон подняла сооружение, лишь отдаленно напоминавшее шляпу, и водрузила его на голову хозяйки.
– Тяжелая, ваша светлость, шея будет болеть, – заметила она – годы преданности герцогине давали ей право на подобные ремарки.
– Разомнешь потом или вызовешь Жужина, – легкомысленно отмахнулась эльфийка. – Приготовь усиленные шпильки – чтобы не слетела!
– Уже! – спокойно улыбнулась Туссиана. – Как вы прекрасны, моя госпожа!
В голосе первой горничной не было и следа лести – она констатировала этот факт не без удовольствия!
– Знаю, – хищно улыбнулась рю Филонель отражению в зеркале. – Надеюсь, осечки не будет?
– Мастер уверил, что все сработает, как часы! Только не забудьте спустить курок!
– О нет! – белозубая улыбка в зеркале стала шире. – Не забуду!
Ники ослепительно улыбнулась:
– Конечно, ваше величество!
Редьярд скрыл в бороде и усах довольную ухмылку, не догадываясь, что архимагистр согласилась с ним, даже не слушая его аргументов, и уж тем более не прислушиваясь к контраргументам министра Свина. Ники не видела смысла участвовать в перепалке. Ласурский король имел дурную привычку, прекрасно ей известную, – он всегда добивался желаемого. Заключение же договора с Драгобужьем занимало нынче в списке желаний его величества первое место.
В кабинете подмораживало – король с самого похмельного утра держал окно открытым. Сидящим за столом мужчинам было к этому не привыкать, а Ники пришлось слегка подогреть себя магией – глубокое декольте не способствовало сохранению тепла. Переводя взгляд с одного спорщика на другого, она с трудом сдерживала смех: вспомнилась первая драка в кубрике «Касатки», в которой ей довелось участвовать. Постоять за себя Ники умела – какая портовая девчонка не сумела бы дать хаму по яйцам или сломать нос? Дралась она, правда, не совсем по-мужски, пуская в ход зубы, ногти, острые локти и коленки, однако эффективно. Особенно смешным был повод: один из матросов, прицепившись к ее миловидной физиономии, обозвал Никорин девчонкой.
