Софина Доли ан Денец нашарила где-то платочек, деловито промокнула глаза и проницательно взглянула на Виту.
– Так, дочь, – сказала она, – давай-ка, рассказывай мне все, что произошло с тех пор, как ты покинула Драгобужский университет!
– Ваше величество! – рю Вилль быстрым шагом вошел в кабинет Редьярда. – Ваше величество, у меня…
– Иди ты к Арку! – рявкнул его величество, сортируя бумаги на столе. – Это подождет, это – срочное, это – в очередь, а это – вне всякой очереди!
– Боюсь, вам нужно услышать! – герцог склонился в почтительном поклоне. – Его величество король Подгорного царства и Драгобужского наземья Крамполтот Первый изволил скончаться на заходе солнца!
Красивые руки Редьярда замерли над столом, словно две белые птицы над гладью моря.
– Демон! – рявкнул он. – Это плохая новость, Трой!
Тот согласно наклонил голову.
– Сядь, не стой столбом! Где Яго?
– А это – вторая плохая новость… – вздохнул рю Вилль, усаживаясь. – Мы не можем его обнаружить.
– Но волшебный маяк?… – изумился король.
– Маги его не видят…
– Ники?…
– Тоже!
Король хлопнул в ладоши. В дверь просунулась голова Яна Грошека.
– Арка сюда! Срочно!
Едва секретарь исчез, его величество постучал по столу перстнем.
– Ники, ты нужна мне!
– Иду… – зазвенело хрустальными колокольчиками, и спустя пару мгновений из воздуха в кабинет впорхнула архимагистр Никорин.
– Я не верю, что ты не можешь обнаружить магический маяк! – зарычал Редьярд, поднимаясь и моментально наливаясь кровью. – Не для того ты считаешься самым могущественным из магов Тикрея!
Ники смотрела на него, приподняв тонкие брови. На ее лице застыло изумление, которое могло бы появиться на морде собаки, если бы с ней заговорила собственная миска.
– Прости, – буркнул его величество, падая обратно на сиденье. – Может быть, пояснишь, как такое возможно?
– Есть два варианта: первый – маяк уничтожен, – архимагистр как ни в чем не бывало уселась в пустующее кресло. – Второй – он в рабочем состоянии, но экранирован.
– Экранирован? – переспросил король, а начальник Тайной канцелярии нервно поерзал в кресле.
– Сторонняя сила блокирует сигнал, – пояснила Ники, – такое возможно при наложении некоторых заклинаний или нахождении в определенных областях. Однако и то и другое подразумевает… – она вздохнула и сцепила перед собой пальцы, – что ваш курьер, скорее всего, уже мертв!
Теплые губы мужа сонно мазнули Бруни по обнаженному плечу.
– Я встаю… – пробормотал Кай, – сейчас…
В отличие от него, Матушка проснулась сразу же, как в дверь раздался деликатный стук, сопровождаемый нежным голоском Катарины:
– Ваши высочества, пять утра! Пора вставать! Сами просили разбудить!
Принц вернулся от отца только перед рассветом, скинул одежду, юркнул под одеяло и прижался к ней сзади, теплый, желанный. Матушка, не просыпаясь, повернулась, положила голову ему на грудь – так привыкла засыпать с того момента, как они познакомились, – в кольце его рук, слушая стук его сердца…
– Или я должна сказать – ваши величества? – лукаво вопросила первая горничная из-за двери.
– Пресвятые тапочки, – пробормотала Бруни, выбираясь из-под одеяла и принимаясь расталкивать мужа, – вот не было печали!
Кай неожиданно крепко схватил ее и, повалив на себя, принялся целовать.
– Ты не спишь? – возмутилась она. – Обманщик!
– Разве можно спать, когда рядом такая женщина? – ответно возмутился принц.
К шести утра оба, торопливо позавтракав, разошлись. Аркей отправился в кабинет просматривать бумаги, оставленные его величеством, а Матушку первая горничная почти насильно усадила перед зеркалом.
– Сегодня приемный день, моя госпожа, – пояснила она, – во дворец придут люди со своими прошениями, чаяниями, жалобами. Надобно выглядеть соответствующе!
– Соответствующе – это как? – жалобно переспросила Бруни.
– Это так, чтобы навсегда остаться в чьем-то сердце, – улыбнулась горничная, распуская обычную прическу пучком, которую делала принцессе утром. – Вот придет простой человек просить милости, вы ему улыбнетесь – и у него будет, что рассказать детям!
