Баул стоял там же, где и вчера вечером, и то ладно.
Вздумай Эрэм оставить спутника, он бы прихватил поклажу с собой.
Спустившись вниз, Расин обнаружил скучавшего за стойкой хозяина, а за столиком в углу – могучего, поперек себя шире орка, деловито опустошавшего большой горшок с какой-то снедью.
– Чего изволите? – спросил владелец «Толстой кошки», прыщавый, с неприятным скользким взглядом.
– А что найдется поесть? – вопросом ответил Расин.
– Тыквенная каша с говядиной. Яичницу могу пожарить. Сыра немного осталось.
– Давай кашу, и воды кружку.
Вчера отведал местного пива, и решил, что уж лучше бы заказал лошадиной мочи.
Едва уселся, как входная дверь распахнулась, и внутрь зашли еще трое орков, и вот тут Расин слегка напрягся – там, где в большом количестве собираются эти могучие и буйные парни, не избежать шума.
А четверо – это вполне достаточно для того, чтобы разнести «Толстую кошку» по камушку.
– Эй, Мосол! – гаркнул один из вновь появившихся, рыжий, с ехидным оскалом во всю физиономию. – Как я рад тебя видеть! И парни тоже рады, видишь, чуть не плачут?!
Парни, больше похожие на ожившие скалы, обозначили радость угрюмым бурчанием.
– Ну так и я рад, – необычайно звонким голосом ответил тот орк, которого назвали Мослом, отодвигая в сторону горшок. – И на радостях я могу даже спеть для вас. Хотите?
Предложение рыжего, похоже, озадачило, он на момент даже замер, выпучив глаза и отвесив челюсть.
– Э… чего изволите? Чего изволите? – появился рядом с тремя громилами хозяин.
– Отвали, насекомое, – махнул лапищей рыжий.
Мосол тем временем извлек из-под стола похожий на лютню инструмент, пробежал по струнам гибкими пальцами.
– Как-то раз один осел проиграл в гоблинобол, – пропел он, издевательски щурясь. – Проиграл он, проиграл, за деньгами побежал… На коленях он молил, но лишь фигу получил… Но и фига благодать, если что-то надо жрааааааааать!
Последнее слово растянул на длину трех, да еще и подмигнул.
– Ты на что намекаешь? – спросил рыжий, сжимая кулачищи.
– Да ни на что не намекаю, – Мосол спокойно отложил лютню. – Говорю прямо. Безмозглый осел ты.
Общий зал «Толстой кошки» огласился яростным ревом, хозяин испуганной мышью юркнул за стойку. Трое ринулись вперед, но орк-певец ловко опрокинул стол и укрылся за ним, в руке у него оказался тяжелый табурет.
Рыжий бежал первым, он же первым и получил этим табуретом по голове.
Раздался короткий треск, в стороны полетели щепки, в руке Мосла осталась ножка.
– Гм, неудача, – констатировал он, подхватывая с пола лютню и бросая ее Расину. – Лови!
Тот сцапал инструмент на лету.
Слегка оглушенный рыжий остался стоять на месте, покачиваясь и вращая налитыми кровью глазами. Но двое его приятелей догадались обойти стол с разных сторон, и в воздухе замелькали тяжелые кулаки.
Брызнула кровь, Мосол отступил, шатаясь под градом ударов, которые он не успевал парировать. Странно, что он не попытался прорваться к двери и ускользнуть… хотя чего странного, это же орки, чуть ли не любой из этого народа предпочтет умереть, но не отступить.
Рыжий встряхнулся, точно огромный кот, в лапище его появился кривой нож.
– Ну все, Мосол, ты покойник! – рявкнул он.
– Сомневаюсь, – низкий, грудной женский голос донесся с лестницы, ведущей на второй этаж.
На ступеньках стояла орчиха в штанах и кожаной безрукавке, едва сходившейся на мощной груди. Талия ее была узка даже по человеческим или эльфийским меркам, зато широкие плечи и покрытые шрамами руки бугрились мышцами, а на лице застыло хищное выражение.
Булаву она держала с той небрежностью, что отличает мастера.
– Э? Что? – успел только спросить рыжий.
Орчиха легко перемахнула через перила, за спиной ее взметнулась русая коса. Пронзительный боевой клич зазвенел в ушах, заставил Расина поморщиться, а хозяина – спрятаться под стойку.
– Ыыыы! – взревел рыжий, замахиваясь ножом.
С таким же успехом он мог ловить ветер решетом.
Орчиха, хрупкая и маленькая рядом с сородичами-мужчинами, поднырнула под удар. Выбросила вперед руку, и булава с обманчивой легкостью прикоснулась к виску рыжего.
