Похоже, они не ждали от «демонопоклонников» такого яростного и решительного отпора, затем за очень короткое время потеряли чуть ли не десяток своих, и в конце концов запаниковали.
– Трусы! – со злым презрением закричал эльф, придерживая коня. – Ату их, ату!
Не хватало еще тратить силы на погоню за всякими идиотами.
– Стойте! Хватит! – гаркнула Ульфа, и двое ее братьев, забрызганных кровью с головы до ног, послушно замерли. – И ты остановись! Достаточно с них! Церковник!!
Велигор ее вряд ли услышал, зато на окрик среагировал Пожиратель.
Он остановился и затряс могучей гривастой башкой, оглашая холмы победным рыком.
– Давай! Вперед! – взревел храмовник. – Что с тобой, во имя Тайны Воскрешения?!
Но все-таки он сообразил, что лев заартачился не просто так, глянул туда, где остались спутники.
– Поехали дальше! – прокричал Головешка. – Нечего на них время тратить!
Он ждал, что Велигор заартачится, начнет вопить, что нужно догнать и истребить всех вплоть до последнего «исчадия», но тот без единого слова развернул льва, и вскоре оказался рядом.
– Ну вот, хоть размялись маленько, а то сплошь тоска зеленая, – проворчал он. – Прегрешение, конечно, быть кровожадным, но не иначе силы Света послали нам этих недоумков, да примет Тенсес их души и простит им их заблуждения… смотри, живой!
Один из лежавших на камнях «трупов» зашевелился и застонал.
– Это ненадолго, – пообещала Ульфа.
Гибберлингка махнула лапкой, после чего ее братья быстро добили раненых.
Поле боя с десятком свежих трупов осталось позади, потянулись стенки ущелья, где была засада. Когда вновь выехали на открытое пространство, то в небе с восточной стороны от горного хребта кружили понемногу опускавшиеся стервятники.
Во второй половине дня пейзаж начал меняться, холмы понемногу измельчали, а затем и вовсе сошли на нет. Потянулась гладкая, точно стол, равнина цвета ржавчины, изрезанная бороздами вроде тех, что оставляет на поле плуг, вот только что за безумец решил вспахать этот участок и на какой урожай он надеялся?
Когда в одной из бороздок блеснул металл, Головешка в первый момент решил, что ему показалось.
– Ух ты, глянь-ка! – воскликнул Велигор. – Это же меч!
Нет, не показалось… в «ранах» на шкуре степи валялись куски железа, изогнутые и перекрученные, и среди них попадались совершенно не деформированные и не тронутые ржавчиной предметы.
Меч, а вон торчит остроконечный шлем, выглядевший так, словно его носили вчера, вилы, что-то вроде бронзового гребня для волос, но такого размера, что у человека голова пройдет между зубцами.
Храмовник наклонился в седле, чтобы подцепить двуручный меч с рукоятью из белоснежной кости.
– Стой! Не трогай! – воскликнул Тронд. – Тут все пропитано смертью!
– А? – Велигор отдернул кисть.
– Я не чувствую никакой магии… – протянул Головешка, но посмотрел на серьезные мины всей троицы гибберлингов, и решил, что и на этот раз лучше будет с ними согласиться.
– Это не чары, это некое… – Ульфа поводила руками в воздухе, словно пытаясь обрисовать нечто круглое, – чуждое, отвратительное, невероятно древнее… иное, непохожее… Нити другого цвета, не настоящие, не полные жизни, как наши, а бесцветные, призрачные…
По физиономии Велигора было видно, что он ничего не понял, но уточнять храмовник не стал.
Еще через несколько километров Головешка разглядел на горизонте черное пятнышко. Оно приблизилось, и стало ясно, что это крепостная башня, обгорелая и покосившаяся, с огромным проломом в одном из боков, но непонятно почему не развалившаяся.
– Кто-то в этих местах жил, – задумчиво протянул эльф, озирая окрестности. – Сарнаут был тогда единым миром, а не набором разбросанных по астралу обломков.
Вскоре после первой башни увидели вторую, на этот раз темно-багровую и наполовину разрушенную. Затем появились выступающие из земли стены, похожие на сточенные зубы, копыта застучали по камням, что выглядели обтесанными и лежали аккуратными рядами.
Солнце к этому времени опустилось к горизонту, начало темнеть и стало ясно, что руины светятся, что по ним бегают желтые и рыжие искры, а башни закутаны в ореол из призрачного синего пламени.
– Честно говоря, не хотелось бы мне здесь ночевать, – проговорил Велигор, оглядываясь. – Могущество истинной веры конечно велико, но здесь она, как ни печально, кажется мне отчего-то несколько менее истинной, чем когда я нахожусь на Умойре или Ингосе… Да простят меня все Покровители, чье благословение должно быть силой даже в этом краю.
– Ты ошибаешься, – голос Ульфы прозвучал напряженно. – Тут нет иных сил. Истинно.
