Я сую им под нос пропуск и паспорт, отчего оба мужчины начинают хмуриться, и тот, что потолще, заявляет:
– Не уверен, что этого хватит.
У меня опять ощущение, что я попал в какой-то фарс, но охранник, похоже, имеет в виду кого-то, сидящего за дверями.
– Я сам разберусь, хорошо? – спрашиваю я неуверенно.
Стражи не двигаются, и от этого их массивность только увеличивается.
– Мы последим за вашими вещами, – говорит один из них, точно не знаю кто.
– Ой, да пожалуйста, – я препоручаю ему чемодан и облегченно выдыхаю.
Пальцы почти не дрожат, когда я распахиваю дверь.
Несколько книжных шкафов почти касаются потолка маленькой обшитой панелями комнаты. Минуя турникет, я направляюсь к стойке, где сидит женщина-специалист, такая маленькая, что одним своим видом снова напоминает мне об охранниках.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – бормочет она, профессионально улыбнувшись.
– Мне нужны записи одного старого преподавателя из вашего университета. Имя – Теккерей Лэйн.
Услышав это, она сразу поднимает голову и хлопает своими совиными глазами, потом произносит:
– Что-то популярен он стал в последнее время.
– А кто им интересовался?
– Боюсь, этого я вам сказать не могу.
– Но я исследователь. Мне важно знать, кто опережает меня на шаг.
– Они связались с нами заранее, чтобы организовать доступ к материалу, – она кивает в сторону стола, уставленного набитыми коробками. – Представиться пока не соизволили.
Мог ли заявителем быть Чарли Трейси? Никаких шансов узнать наверняка у меня нет, и я спрашиваю:
– А почему вы считаете, что это не я?
– Тогда бы я спросила, когда вы успели поменять голос.
– Извините, что не позвонил заранее. Могу ли я просмотреть документы, пока они здесь? – я протягиваю ей паспорт и пропуск. – Меня зовут Саймон Ли Шевиц.
Она тщательно изучает мою фотографию – к этой дотошности чинуш я уже успел привыкнуть за время своих изысканий, – и чуть ли не нюхает пропуск. Наконец она выдает:
– Вы живете в Лондоне.
– Ну, мне же не нужно быть местным? Я родился в Престоне, раз уж на то пошло.
– Когда дело касается столь редких материалов, нам желательна некая, скажем так, протекция от заинтересованной стороны. Письмо от вашего издателя, к примеру.
Мои пальцы все еще не отошли от борьбы с чемоданом, но я крепко-крепко сжимаю кулаки.
– Разве контракта недостаточно?
Она просматривает его, все так же мигая по-совиному. В конце концов она говорит:
– Они что, сменили название организации? Должно быть ЛУИ, а не ИЛУ. Лондонское университетское издательство.
Я с трудом сдерживаю истерический хохот из-за мелочи, которая теперь преградила мне дорогу.
– Может, вы и правы. Может, они обновили вывеску. Хотя, погодите. Это же просто новый импринт. Вот в чем причина.
– К сожалению, я не могу квалифицировать это как разрешение.
– Тогда почему меня вообще сюда пустили? – в голове моей что-то начинает скрестись и царапаться, и тут у меня рождается идейка. – А как насчет электронного письма от издателя?
– В целом сойдет, учитывая обстоятельства.
– Да, и праздничную атмосферу, – ворчу я, извлекая телефон. – Сейчас позвоню.
– Вам придется выйти.
Интересно, зачем? Никого больше в зале нет. Пожав плечами, я оставляю паспорт и контракт на стойке и выхожу из Спецхрана. Охранники медленно поднимают свои массивные головы навстречу мне.
– Скорочтением занимаетесь, наверное, – замечает один из них.
– Я еще не закончил, – вместо того чтобы добавить «Даже не начинал», я набираю номер издательства и терпеливо замираю, поднеся трубку к уху. Гудки сменяются кликом и записанным сообщением:
– Кирк Питчек и Колин Вернон празднуют Рождество. Оставьте нам свои данные, и мы свяжемся с вами сразу после того, как отойдем от веселья.
– Что, никого нет? – чуть не плачу я. – Алло! Это Саймон Ли Шевиц. Я в архиве Табби, в Манчестере! Если хоть кто-нибудь меня слышит – можете
