– Настя! Не нужно мне напоминать, что с магией у меня не очень, в том смысле, что совсем не.
– Прости, я не хотела, – тут же смутилась эльфийка.
– Не в том смысле, что меня теперь нужно жалеть, – начал объяснять ей, – а в том, что не надо думать, будто без магии я теперь ни на что не способен. Могу напомнить, когда враг зажал тебя в рубке, я два крупных отряда трофейным оружием уничтожил, а до этого принимал участие в отражении абордажа, тоже уже без магических способностей. Поэтому только вместе.
Про свои приключения на плато и особенно про падение вниз решил лишний раз не упоминать. Там действительно хвастать нечем.
– Я всё ещё твой капитан и могу просто приказать, – поставила точку эльфийка.
Вернее, подумала, что поставила.
– Не можешь, – спокойно ответил ей.
Анастиэль в удивлении непроизвольно повела ухом. Даже не нашла что сказать. Не привыкла к такой реакции.
– Я всё ещё выполняю Директиву Номер Один, – счёл нужным объяснить ей, – и пока не передам тебя с рук на руки Совету Капитанов, никуда одну не отпущу. Особенно на такое опасное задание, как зачистка целого крейсера технов.
«А не слишком ли фамильярно я обращаюсь с капитаном? – спросил у своей новой памяти. – Или субординация в данном мире не приветствуется? И капитан не первый после бога? Хотя, с другой стороны, мы сейчас вроде как и не на корабле. Но всё равно разницу в званиях никто не отменял».
Память Максилиора тут же охотно, подробно, по пунктами и не стесняясь в выражениях ответила. Я даже на мгновение опешил. Не ожидал такой реакции от архива чужих знаний в своей голове. Правда, немного придя в себя, понял, бывший владелец тела тут ни при чём. Это я сам себе и отвечают, используя имеющиеся в голове чужие знания. Вопрос-то на самом деле задавал именно себе. В общем, обычное дело – шизофрения называется.
«Раздвоение личности на почве переноса разума после смерти в чужое тело, находящееся где-то в далёкой-далёкой галактике», – вынес официальный диагноз и спокойно принялся анализировать полученную информацию.
Если сократить идиомы и прочие архитектурные излишества, то ответ сводился к следующим пунктам. Слишком! Даже очень слишком. Субординация принята, на первый взгляд, не такая буквальная, как у технов, но на деле очень сложная и формализованная по самое нехочу, сформировавшаяся не за одну тысячу лет. Капитан действительно первый после бога. Причём последнее в самом что ни на есть буквальном смысле. Кое в чём высшие маги из Совета Капитанов богов даже превосходили, недаром те куда-то ушли. Анастиэль в том совете, кстати, тоже состояла.
«Так с какой стати она терпит мои выходки?» – задал я следующий логичный вопрос.
Из выданной мне информации сделал примерно следующие нелестные для себя выводы. Вернее, аналогии с земными реалиями. Допустим, потонул крупный флот и спаслись только адмирал и один из офицеров. Адмирал ещё и министром обороны по совместительству является, а офицер головой ударился, и у него крыша поехала. Плюс к тому ослеп или оглох. Теперь считается тяжелораненым.
То есть перспектив совершенно никаких. Сейчас я для капитана не что иное, как обуза, которую та ни за что не бросит. Ведь для неё Директива Номер Один звучит совершенно иначе – любой ценой спасать экипаж. А я единственный, кто из её экипажа остался. Нет, может, кто выжил в том бою и спасся в капсулах. Даже скорее всего. Однако здесь и сейчас есть только офицер-артиллерист. По возвращении к цивилизации Максилиора из рода Элоров ждала почётная пенсия, куча наград, жалость окружающих и одиночество до самой старости. Семьёй обзавестись он ещё не успел и теперь не имеет никаких шансов. Ни одна женщина не пойдёт за лишившегося магии, каким бы героем тот ни был.
Последнее, кстати, очень странно. Не все в империи сильные маги. Далеко не все. Слабых как раз большинство. Немало и тех, которых магами назвать можно очень условно. Всё, на что такие способны, это «пятна на стене» или нечто подобное. Однако и такие не захотят связывать жизнь и будущее с калекой.
«Нужно быть реалистом, – сказал я сам себе. – Никаких мехов или истребителей никто под тебя переделывать не станет. Это высших и средних офицеров остро не хватает, а магов, способных управлять такого рода машинами, с избытком. В этом смысле маги даже технов шапками закидать способны, но исход любого сражения, как правило, решают крупные корабли».
Видимо, я нечто подобное интуитивно ощущал с самого начала на подсознательном уровне, поэтому и вёл себя так фамильярно с эльфийкой, которая, в общем-то, ни в чём не виновата. Даже наоборот. А жалость, которую не скрывала, так это норма для общества, в которое попал, и ничего с этим не поделаешь.
Откуда-то возникло иррациональное желание совершить подвиг. Будто после этого всё вдруг наладится само собой. И понимание того, что чего бы ни сделал, это всё равно не изменит ситуацию к лучшему, не останавливало. Совсем не важно, что по местным меркам я уже как раз и совершил подвиг, причём в том числе и благодаря тому, что остался жив, ещё и небывалый.
«Вот спасу принцессу, одолею дракона, и всё будет хорошо», – убеждал себя вопреки всему.
Всё это, конечно, было в переносном смысле, но второе «я» тут же ответило самым буквальным образом:
«Анастиэль по земным мерках как раз на принцессу и потянет, а драконы тут даже не во врагах, а в предателях числятся, но если ты всё это совершишь, ничего не изменится. «Долго и счастливо» – конец вовсе не этой сказки. На эльфийку вообще не стоит зариться, так как межрасовые браки тут не приняты, но будь капитан человеческой женщиной, дети от мужчины, лишившегося магии, ей всё равно не нужны».
