С обнаруженных у меня «симок» я не звонил давно, их можно забыть. Что ещё? Да ничего больше. Следователи так пока и не сказали, в чём меня обвиняют. Буду молчать. Я знаю закон, имею право не свидетельствовать против себя».
Володя набивал текст так быстро, как только мог. Да, при такой скорости – не меньше ста двадцати знаков в минуту – проскакивали ошибки, но в имени наставника Магомеда, Махмуда, он не ошибся.
Володя повернул монитор к следователю, тот вперился в него взглядом. Второй читал из-за спины. Знаков Володе они не подавали, но чувствовалось – довольны. Появилось новое имя, неизвестная группа, указания на банковскую карточку.
– Так вы утверждаете, что не знаете людей по имени Муртаз или Зелимхан? – спросил следователь.
– Э, у меня половина Кавказа знакомые. И среди них есть мужчины с такими именами. Разве это преступление? – Магомед нагло улыбался.
Следователь достал из папки фотографию и показал главарю: на фото был снят убитый киллер, найденный в машине.
– Вы знаете этого человека?
– Конечно, нет, начальник. А что он натворил? Украл курицу на рынке? – Магомед явно издевался.
Зато Володя уловил его мысли:
«Всё по плану. Теймураз убил Зелимхана, хотя это было очень непросто, его охраняли двое подготовленных силовиков. А самого Теймураза устранили люди Махмуда. Все концы в воду, никаких свидетелей. Надо водить за нос следователей, говорить им полную чушь. Даже можно «сдать» людей, к группе не причастных. Пока проверят, пройдёт уйма времени. Надо продержаться два дня, потом Махмуд приведёт в действие адскую машину, и всем станет не до меня. Интересно, русские как-нибудь связывают меня и эту химическую дрянь?»
– Я могу узнать, за что меня арестовали? – спросил Магомед.
– Можете. Вы обвиняетесь в мошенничестве в особо крупных размерах.
Следователь сказал явную ложь, но Магомеда это выбило из колеи.
«Что несёт этот русский? Какое мошенничество? Добывать деньги для группы не моя задача, а людей Махмуда».
На секунду Магомед потерял над собой контроль, и его лицо стало удивлённым. Но он немедленно взял себя в руки:
– Кто обвиняет? И могу я узнать, где нахожусь?
– Здесь вопросы задаю я.
– Где ордер на арест, постановление суда?
– Всё есть в деле! – отрезал следователь.
Володя повернул к нему ноутбук, и следователь прочитал текст. Теперь ему стало известно имя киллера, но по-прежнему неизвестным оставалось главное: где снаряд, где намечено провести теракт?
Магомед уставился на Володю:
«Этот русский молчит, но, похоже, он здесь главный. Показывает экран компьютера следователю, и тот сразу задаёт вопросы, фото показывает. Наверное, отдаёт письменные приказы. Глупцы! Уже пошёл обратный отсчёт времени до акции. Жаль, что утрачены три снаряда, тогда акция имела бы оглушительный успех. Ведь через два дня открывается международный форум, и шуму всё равно будет много. Догадается ли Махмуд перевезти снаряд на место акции уже завтра? В дни работы форума будет усилена охрана, на дорогах могут досматривать машины. Конечно, к Константиновскому дворцу близко не подобраться, как и к самой Стрельне. Но нам туда не надо, нам вполне хватит площади у Казанского собора. Там всегда людно, и не сотни, а тысячи людей – туристы со всех концов света, горожане».
Володя исправно отстукивал по клавиатуре.
Вошёл Гнибеда, положил листок перед следователем. Тот прочитал текст, кивнул:
– Владимир Анатольевич, попрошу вас выйти, с аппаратом.
Володя сложил ноутбук, переведя его в спящий режим, и вышел в коридор.
– Подполковник ждёт. Новости есть?
– Да, не зря сидел.
– Отлично!
Толкачёв буквально выхватил ноутбук у Володи, поставил его на стол, пробежал глазами текст.
– Ага, у Казанского собора! Отличное место подобрали! И ещё группа Махмуда появилась… А я и не в курсе был. Ну вы, доктор, молодец! Следователь читал?
– Я показывал.
– Приоткрою карты: оперативно-техническое управление дало распечатку переговоров. К сожалению, не все места, откуда переговоры велись, удалось определить. Уделили особое внимание станциям, мелькали в расшифровке переговоров отдельные словечки.
– Мне позволено будет узнать, откуда велись переговоры?
– Конечно. Вы и так знаете больше, чем позволено обычному человеку, не сотруднику.
