колья – оборона пассивная, и если ящер или иной хищник прорвется за частокол, остановить его будет нечем.
Стреломет он замыслил большой, станковый, стоящий на земле, чтобы два-три таких стреломета обеспечивали круговой обстрел вокруг селения. Это оружие напоминало собой римские баллисты, стоявшие на кораблях, – какими Никита видел их на гравюрах и картинах. Вроде простая с виду вещь, фактически – увеличенный арбалет на станине. Казалось бы – ничего хитрого, но как устроен механизм взведения тетивы?
Никита избрал лебедку с воротом и трещоткой. Деревянные детали делали плотники, а железные, вроде храповика – кузнец. Сам же Никита взялся за изготовление стрел. Размер их был с человеческий рост, а толщина древка – с руку. На конце – железный наконечник величиной с рожон копья.
Сначала у него была мысль сделать несколько катапульт, да уж больно тяжелы, неповоротливы, мешкотны в заряжании они были, а главное – точность невелика. Из них лучше обстреливать врага по площадям, если на них отмечены группы или большие скопления врага. В одиночную подвижную цель попасть из нее затруднительно. Катапульта – оружие осадное и больше подходит для разрушения крепостных ворот и стен. Только вот крепостей нет еще в этом мире. Вот и выходило, что стреломет – самое правильное оружие для крупных целей в данной ситуации.
Когда все было собрано, Никита решил провести испытания, причем не привлекая излишнего внимания. Он выбрал в качестве мишени одиночное дерево метрах в ста пятидесяти от селения.
Минут пять он крутил ворот, пока натянул тетиву. Потом наложил стрелу. Размер еще тот, как метательное копье на Руси, прозываемое сулицей. За ручку повернул стреломет. Вот незадача! Прицела нет, даже самого примитивного. Как целиться? Наведя по самой стреле, он нажал спусковой рычаг.
Изрядно щелкнуло, стрела сорвалась с желоба и ушла к цели. Спустя пару минут Никита пошел следом – осматривать результаты своих испытаний.
Учитывая отсутствие опыта и прицела, результаты его обнадежили. Стрела прошла мимо дерева и воткнулась в землю метрах в двухстах с небольшим. Железный наконечник весь вонзился в плотную землю, и вытащить его Никите удалось с трудом.
Надо исправлять недочеты. Вместо прицела подошла бы трубка от камыша, но уж больно хлипкой она была. Пришлось опять идти к кузнецу на поклон, заодно и крепление придумывать.
Через день он все установил на корпусе стреломета и сделал несколько выстрелов – подправлял прицел.
Наконец восьмой или девятый выстрел принес успех. Стрела попала точно в центр дерева, куда он и целился.
Еще неделя ушла на изготовление десятка стрел. Какой прок от стреломета, когда стрела всего одна? И только потом он отправился к Вирту – рассказать о новом оружии для обороны.
На смотрины собрались все незанятые на охоте или рыбалке мужчины. Снедаемые любопытством – извечным женским пороком, – прибились поглазеть и женщины.
Никита показал рукой на одинокое дерево:
– Представьте, что это ящер и он бежит к деревне.
Прицелившись, Никита выстрелил – стрела угодила в дерево.
Жители радостно завопили.
Вирт величественно кивнул головой, одобряя, и кузнецу и плотникам было заказано еще два экземпляра по готовому образцу.
Пригодились они некоторое время спустя и совершенно неожиданным образом.
Краснокожие охотники всем видам добычи предпочитали змей. Мясо их было нежным, вкусным, готовилось быстро.
Никита, памятуя об успехах в борьбе с летающими драконами с помощью отравленных стрел, договорился с охотниками, чтобы те отдавали ему головы ядовитых змей – они не годились в пищу из-за наличия ядовитых желез. Никита же в своей избе выдавливал из них яд, собирал его в большой глиняный горшочек, где и высушивал естественным образом, поскольку перевязывал верх горшочка мягкой тряпицей. Стоило намочить наконечник стрелы настоем яда, как даже легкое ранение такой стрелой неизменно приведет к смерти. А при большом разведении, в микроскопических дозах, смешанный с нутряным жиром животных яд становился лекарством и использовался при травмах, ушибах и радикулитах. Что делать, приходилось быть специалистом на все руки. Конечно, намного лучше иметь профессионалов. Да только где их взять, если вместе с пришлыми число жителей деревни едва перевалило за две сотни, и это если считать с детьми. Но из детворы помощники слабые, хотя некоторые подавали большие надежды. Один из подростков, Пирс, довольно ловко научился вырезать деревянные ложки. Никто его не учил, видеть он нигде не мог, мастерить стал сам.
Когда Никита увидел, как семья подростка ест похлебку ложками, он сильно удивился и попросил посмотреть.
– Это кто же сделал?
Мать вытолкнула подростка вперед. Щуплый, небольшого роста мальчишка стоял с опущенной головой, и Никита обратил внимание, что руки его изрезаны то ли ножом, то ли колючками кустарников.
– Пирс, где ты это видел?
– Нигде, сам придумал.
– Молодец! Делай для всего племени, и от других работ я тебя освобождаю.
У парня явно был талант резчика по дереву. Повзрослеет, опыта наберется и будет делать что-то нужное, красивое – ведь ручки у ложек были
