– Не совсем, – признался парень. – Я, скорее, из охранщиков.
Но старушки уже не слушали его. Бодро засеменили прочь, размашисто крестясь на ходу.
Парень, усмехнувшись, ступил на расстилавшийся прямо за домом пустырь, изрытый ямами и рытвинами, скалящийся торчащими из земли ржавыми железяками. Через несколько минут он уже остановился у ворот окружавшего недострой забора. На воротах красовалась свежая табличка: «Территория охраняется ЧОП «Витязь».
Стучаться парню не пришлось, – одна из створок ворот, заскрежетав, открылась.
– Будь достоин, Никита, – густым басом проговорил огромный Мансур.
– Долг и честь, – ответил Никита Ломов, проходя за ворота.
Мансур закрыл снова створку, лязгнул тяжелым засовом.
– Слушай, – сказал Никита. – Два дня назад ты здесь дежурил?
– Я, – ответил Мансур. – А что?
– Да ничего… Ну и здоровый же ты. О тебе, если хочешь знать, местные жители во множественном числе высказываются.
Мансур пожал плечами. Видимо, подобные заявления он давно привык воспринимать как должное.
– Игоря освободили, знаешь? – сказал Никита. – Сегодня утром.
– А то! – Мансур расплылся в улыбке. – Как сменюсь, сразу к нему, мамой клянусь!
– Привет передавай. И извинение от всех нас, что встретить не смогли. Пусть денек отдохнет – и я его у себя жду.
– Передам, конечно, о чем разговор!
Никита двинулся дальше, лавируя между башнями сложенных плит, окаменелых куч песка и щебня. Через пару десятков шагов он вышел на группу парней, увлеченных, как могло показаться со стороны, дикой и жестокой игрой. Пятеро закидывали обломками кирпичей, булыжниками и кусками арматуры одного. «Расстрельная команда» метала снаряды безжалостно, прицельно и с большой силой, а «жертва» с небывалой ловкостью уворачивалась – прыгала из стороны в сторону, перекатывалась по земле… и, что самое удивительное, иногда умудрялась перехватить на лету какой-нибудь из снарядов и метнуть обратно в «противника». Это жутковатое действо проходило в почти полной тишине, никто из парней не произносил ни слова, не подбадривал себя криком. Только шуршали по земле стремительные шаги, упруго свистели рассекающие воздух кирпичи, камни и железки. Ломов углядел, как увесистый обломок кирпича, скользнув над головой «жертвы», угодил в груду переломанных плит, с треском разлетелся в мелкую крошку, – и поежился. Одно попадание легко могло отправить расстреливаемого паренька если не на кладбище, так в больницу…
Никиту заметили. Град снарядов моментально стих.
– Будь достоин! Будь достоин!.. – вразнобой приветствовали Ломова парни.
– Постигающие первую ступень Столпа Величия Духа приветствуют тебя на Полигоне! – шутливо добавила «жертва».
– Долг и Честь! – ответил Никита.
И продолжил путь. «Полигон» – так среди своих назывался этот недострой, где проходили те из тренировок, которые… нежелательно было бы видеть посторонним. Во избежание лишних слухов и ненужного ажиотажа.
У самого здания, возведение которого остановилось несколько лет назад на уровне четвертого этажа, Ломов снова приостановился. Чуть нахмурился, прислушиваясь… И, резко ускорив шаги, отошел в сторону.
Тотчас из пустых окон четвертого этажа рыбкой – как прыгают пловцы в воду – вылетели трое. Они не разбились, грянувшись о землю, они даже, кажется, не ушиблись. Приземлившись синхронно и неожиданно мягко, они перекатились через головы и вскочили на ноги.
Эти трое были гораздо моложе той шестерки, на которую наткнулся Никита минуту назад, – совсем дети… вернее, подростки, лет по четырнадцать – пятнадцать.
– Будьте достойны! – поздоровался Ломов.
– Здрасте! – ответили двое. Только один спохватился:
– Здра… То есть… Долг и Честь!
– Олег здесь?
– Здесь, на этажах где-то!
Ломов вошел в единственный, лишенный дверей подъезд. Пацаны рванули за ним, обгоняя, звонко и мелко топоча. Никита не успел преодолеть первый лестничный пролет, а они уже взлетели на пару этажей выше.
На лестничной площадке первого этажа Никита задержался. Из лабиринтов пустых квартир доносились какие-то стуки, звуки ударов, деловито и энергично перекликались несколько голосов.
– Олег? – позвал Ломов.
– Выше! – тут же ответили ему.
– Выше так выше… – пробормотал Никита, поднимаясь на второй этаж.
