Тут сзади донеслось:
– Ты в этом так уверен, трёх человек ПКМ за секунды на фарш покрошить сможет, но у вас этого пулемёта под рукой нет, а у меня имеется. И вы не далеко стоите, а мы ещё и на колёсах. У-у-ух, по-моему, тут вы не в самом хорошем расположении дел, – голос был мягким, и в тоже время каким-то саркастичным и насмешливым. Никогда раньше не слышал, чтобы Антон по подобному разговаривал, однако, факты на лицо: это был он.
Архаровцы переглянулись, после чего один, центральный, сказал:
– Ладно, мы вас поняли. Откуда будете?
– Брест, – выйдя, сказал я.
Тот посмотрел на меня округлившимися глазами.
– Откуда?!
– Сказали же, из Бреста, – недовольно буркнул высунувшийся из салона Пётр.
– А ты ещё кто такой? – спросил крайний слева солдат.
– А это и есть, наш раненый, – чуть улыбнувшись, хотя я не уверен, что хоть кто-то заметил его улыбку в наступившей тьме, однако я уловил её по приспособленной к этому интонации, сказал Гоша.
Левый посвятил фонарикам на Петю. Тот прикрылся рукой и, со словами “ты чё, охренел?” начал заползать обратно в автомобиль.
– Что-то цвет лица, да и фразочки у него далеко не болезненные. А на счёт вас: не слишком мне верится, что вы прям из Бреста, досюда добрались, – отдал отчёт левый, теперь, скорее, он взял ситуацию под свой контроль, а не центральный, хоть тот и выглядел посолиднее.
Георгий вздохнул, потом шумно выдохнул. Постоял ещё пару секунд, и сказал:
– Что касается Пети – ты лучше не его рожу разглядывай, а вылезти ему помоги и ногу осмотри правую. А об нас – прежде чем делать какие-то выводы, ещё раз осмотри автомобиль, припасы в нём, а так же хорошо бы было узнать наше начальное число людей.
На протяжении всей этой небольшой тирады, в голосе Гоши слышалась сталь. Правда, она была не такой жёсткой и непробиваемой, как обычно, да и фраза получилась так себе, слишком растянуто и нудно для главы “экспедиции”, но все эти недостатки можно свалить на обычную усталость. Однако, даже подобное, не самое сильное, Гошино высказывание, возымело немалый успех среди этих полусонных охранников периметра.
Сначала они немного постояли, “разжевывая” услышанное. После в их глазах прояснилось, и они все, даже с неким уважением, посмотрели на Георгия. Затем провели глазами по нам, и ответили, а точнее это произнёс центральный:
– Хм, ладно. Что ж, пусть так. Думаю, тогда здесь вас задерживать нет причины, вы можете проехать, но для начала надо бы заглянуть к нам в штаб-квартиру, там вам точное расположение лагерей уцелевших скажут и объяснят главные опасности. Езжайте к посту, там вам укажут дальнейший путь.
– Так, так, так, стоп, погодите, вы что, хотите сказать, что точно знаете, где находятся ближайшие выжившие и поддерживаете с ними связь? – не удержался я от вопроса. Это же надо, в Минске всё так согласованно, что ли? Да не может быть!
– Да, – коротко ответил солдат, развернулся и пошёл.
Когда все вновь были в машине, Гоша привычным движение завёл двигатель и на небольшой скорости повёл авто за охранниками. Те шли не спеша, что немного выводило из себя. Однако сейчас мои мысли были больше заняты другим: не может быть, чтобы в столице все были так хорошо осведомлены друг о друге. Как такое может быть?... Или это только для меня невозможно? Для меня, человека, привыкшего жить в маленьком мире безызвестности и страха? Стоп, а почему только для меня? Ведь все остальные, последние четыре года жили в том же самом мирке. Но почему же они тогда так спокойны? Умело скрывают, или действительно безоговорочно верят всем словам этих подозрительных мужчин?
Нет, мои напарники не настолько доверчивые. Тут что-то другое.
Не знаю как у них, но мне просто-напросто не верится, что мы, люди из Бреста, те, которые потом, кровью и чужими погубленными судьбами узнавали о существовании ещё кого-то принадлежащего человеческому роду в нашем городе, были настолько далеки в продвижении взаимоотношений среди выживших, от таких же, по сути, людей живущих в Минске, которые вышли на абсолютно другой уровень. Нет, не верится. Даже не знаю почему. Может, просто из-за того, что подсознательно я расцениваю это как плевок нам в лицо, может быть и так.
Наконец мы доехали до их поста, представляющего собой бруствер в полтора метра высотой из мешков с песком выложенных в два ряда. Они загораживали все четыре полосы. Между ними же стояли самодельные, из фанеры, будки для охраны два на два метра. Лицевые стены этих творений украшали квадратные вырезы смотрящие, ясное дело, на дорогу. Упомянутые ранее прожектора стояли по краям трассы.
Подъехав ближе, мы поняли, что на охранном пункте осталось ещё три человека. Значится, у них отряды, смотрящие за КПП, состоят только из шести человек. Странно, мало как-то, по-моему. Один из первой тройки, самый правый, подбежал к тому, что стоял у средней будки и что-то сказал.
В этот момент “центральный” вскинул руку, приказывая остановиться. Машина резко встала, что сбило мой ракурс наблюдения, и на секунду я потерял тех двоих. А когда поднял взгляд и устремил его на будку стоящую посередине дороги, то увидел шагающего от неё человека, того, что только что стоял рядом с фанерным изделием. Улыбка озаряла его уста, а взгляд был ясен и радостен, правда без искры правдивости.
Что же такое ему наболтал правый солдат? Пока мне это было неизвестно.
