наверное, так даже удобней…
Как только взгляд Дмитрия Сергеевича скользнул по нам, улыбка на мгновение приобрела настороженный характер, однако разу же вернулась в свою бывшую форму.
– Ха-ха! Кто к нам пожаловал, “Лучшие Искатели Приключений” блин. Ху. Причём обычна эта, – он указал на Юлю, – находит, а этот, – на Диму, – разгребает.
Пулемётчики шутку оценили. Ещё послышался небольшой смешок за спиной, но его хозяина я не разглядел.
– Дмитрий Сергеевич, да что вы так, мы просто “Искатели”, – кажется Юля, шутки не поняла…
Как-то она карикатурно обиделась, я бы даже сказал по-детски. Или же она специально подыгрывала этому человеку…
– Ага, знаю я ваши поиски, идите давайте быстрее.
Наконец наверх поднялся Дима.
– Здравствуйте Дмитрий Сергеевич, – как-то неуверенно протягивая руки и отведя взгляд, сказал провожатый.
– Здоров Димон, – сильная рука сдавила ладонь.
Дальше был я:
– Здравствуйте, Иван.
– Ну здравствуй, Ванька, – осмотрев меня с низу доверху, пожал руку охранник.
По похожей схеме прошли и все остальные (даже Антон не поскупился на рукопожатие), кроме Юли: она подошла и, вместо того, чтобы просто поздороваться и пройти, как подобает девушке, подсунула ему кулак. Тот ударил свой об её, слабо, конечно, но всё равно Юля пожаловалась:
– Ай, что так сильно?
– Да ладно те Юлька, нормал, качайся давай, а то скоро ветром сдувать начнёт, – приобняв “искательницу” за плечи вновь пошутил Дмитрий.
Вообще они как-то странно себя вели: как закадычные друзья. Хотя, наверное, это и хорошо…
– А это что, новенькие что ли? – продолжил охранник.
– Нет, это так, дело есть у них здесб одно… Важное, – как бы смущённо сказал Дима, почесав перед последней фразой затылок.
– И насколько важное? – прищурился Дмитрий Сергеевич.
– Аркадий сюда послал, – вдруг вставила Юля.
– О, а это как-то связано с…
– Да.
– Ого, а, ну тогда ясно… – он чуть отступил от нашей провожатой и, чуть хлопнув в ладони, сказал: – Тогда лучше задерживать вас не буду. Это действительно срочно. И да, Юлька, лучше больше так не делай, не надо всякой кричать. Нехорошо это знаешь ли. Это повезло, что я, будучи в палатке, услышал, а так бы не общался я бы сейчас с вами. Так что Димон, следи за её языком. И вы это, заходите ещё старика проведать.
Юля чуть призадумалась, стеснительно опустив голову и что-то пробурчав… Наверное извинялась, а может и другое: я не расслышал.
– Конечно, Дмитрий Сергеевич, – более уверенно, нежели обычно, сказал Дима и пошёл дальше, отсалютовав на прощёние.
Когда мы прошли мешки с песком, оказалось, что за ними сидит ещё парень: веснушчатый, с горбинкой на носу, низко посаженными глазами и небольшим лбом. Наверное, он и был тем, с кем мы разговаривали сперва. Он просто проводил нас недобрым взглядом, не сказав ни слова. И так правильно, зачем кому-то ещё проблемы, когда их и так много?
Туман открывал довольно немалое, по теперешним меркам, пространство вокруг. Но всё равно знаменитого Дома я всё ещё не видел.
Но за то видел легкие хибары, сделанные из фанеры и другой валяющейся повсюду строительной утвари. Видел бегающих между ними оборванных детей. Некоторые из них плохо ходили, заметил даже одну девочку, у которой не было ноги. И где же она так только умудрилась… хотя, по пути я ещё заметил пару детей, без некоторых конечностей – зрелище не из лучших. На глаза, конечно же, стразу наворачивались слёзы, однако всё равно вопрос в голове крутился один: “Как такое могло произойти?”. Именно его я задал Диме.
– Здесь вокруг много строительного мусора, в котором можно подобное увечье себе устроить, а дети любят всяческие свалки осваивать. Так же бытует мнение, что некоторые рождались с некими отклонениями или проблемами на данных участках тела, из-за чего приходилось проводить ампутации, – всё это он говорил, чётко смотря вперёд, было видно, что ему жуть как не хочется видеть то, что происходит по сторонам. – Но это всё слухи и догадки, однако именно им я верю. Да и вообще, посмотри по сторонам, какая тут антисанитария и прочий смрад. Дети растут в таких условиях, понятно, почему большинство не доживает до подросткового возраста, – на этой фразе он будто взорвался. Не знаю, что произошло, но он как будто начал говорить всё то, что долго томилось на душе, внутри его. – Это, так называемый, Периферийный Город. Тут собраны те, кто не может себе позволить жить в Доме. Он несильно большой, человек сто только, но всё-таки, как так можно? В Доме ещё целый подъезд свободен, а они живут здесь… Здесь! – последнее слово он выкрикнул.
Он держался, сколько мог. Говорил спокойно и сдержанно. Только напряжённые скулы выдавали некую неприязнь неизвестно к чему. Но тут сорвался. Он будто пролаял это слово, на одном вдохе, одним рывком выдавил его из себя.
