– Сколько еще осталось времени?
– В конце следующей недели ты должен меня забрать.
– Так скоро? Почему?
– Я не знаю, что спровоцировало изменение цикла. Но сдерживаюсь из последних сил.
– Ты там смотри, чтобы оборот ничто не спровоцировало. А то вот тогда будет плохо. И не просто плохо, а очень плохо.
– Я понимаю, но ты представляешь, что это такое сидеть здесь, взаперти, да еще с ней? У меня уже крыша едет.
– Значит, прибей обратно. Ты взрослый мужик или маленький котенок, который только обернулся?
– Отец, ты меня бесишь.
– Тебя сейчас все бесит, сын, но потерпи еще чуть-чуть. Я постараюсь до вторника тебя забрать и дела к тому времени завершить. Тогда у нас еще останется время тебя пристроить до дней безумия.
Услышав примерную дату, я более-менее успокоился.
– Хорошо, – ответил я и отключился.
Так, теперь нужно прожить еще четыре дня и никого не загрызть.
Слоняясь из угла в угол, я всеми силами подавлял в себе раздражение. Что-то в этот раз все как-то странно протекает. Может, позвонить отцу еще раз? Нет, надоело от него слушать, что я, взрослый оборотень, постоянно веду себя недостойно. Посмотрим, что будет дальше.
Побродив еще немного по квартире, я услышал разговор. Ухо уловило знакомое имя.
– Артем, ты решил свою проблему?
Какая, интересно, у змееуста трудность и почему она так беспокоит Рогову?
– Имей в виду, как только закончится мое заключение, у нас будет разговор, и, если ты все не уладишь, я прилюдно выведу тебя на чистую воду.
Так, так, так… И какие у нас еще секреты, ведьма? Что еще ты скрываешь от нас?
Расположившись на кухне, я стал ждать, когда она выйдет. У Роговой всегда очень выразительная мимика, и если что-то случилось, то я это пойму – слишком хорошо уже я ее знаю.
Так и есть. Не прошло и пяти минут, как по коридору зашаркали, и ведьма появилась на кухне.
Не сразу заметив меня, она вскрикнула.
– Ты что тут засел в сумраке?
– Мне все прекрасно видно, – заметил я, рассматривая ее лицо и следя за сменой эмоций.
– Вообще-то на улице уже темнеет. Хотя кошки и во мраке хорошо видят.
– Ага, если есть на что смотреть.
Налив себе попить и сделав бутерброды, Рогова ретировалась. А я задумался. Что-то ее явно тревожит. Но вот что именно? Она влюблена в змееуста, ревнует его? Или нет? В душе поднялась неконтролируемая злость и животная ярость.
Опять она что-то умалчивает, а проблемы будут у всех нас. Ее либеральность к секретам друзей и так сыграла с нами злую шутку – и теперь я здесь. Что еще нам грозит из-за нее?
Зайдя в свою комнату… и в который раз поймав себя на мысли, что уже считаю это место своим, я чертыхнулся и, усевшись в кресло, открыл пазл на ноутбуке. Прислушавшись, я услышал шорохи за стеной. Слышимость прекрасная, вот и отлично. Кто сказал, что подслушивать – это плохо?
Через пять часов я вынужден был признать, что, кем бы этот мудрый человек ни был, его устами глаголила истина.
Через полчаса как я начал шпионить за ведьмой, ей позвонила знакомая с работы, и, вместо того чтобы услышать что-то интересное о расследовании, я слушал охи и ахи по поводу брошенной подруги.
Видно, Рогова была чем-то занята, так как в ее комнате что-то шуршало и была включена громкая связь на телефоне. Но ее действия я так и не смог идентифицировать, поскольку какая-то Инга изливала ей свою печаль.
– Нет, ты представляешь, он мне сказал, что я толстая.
– Как ты можешь быть толстой, если практически ничего не ешь?
Сквозь стену послышался всхлип.
– Не знаю, но тогда почему он мне изменил?
– С чего ты взяла, что он изменил?
– С того, что я застала их в нашей постели!
– Да, с этим доказательством трудно спорить. И что ты собираешься делать?
– Не знаю. Сначала нужно подумать. А то помнишь, когда мы с ним встретились…
И понеслось… Через два часа я был готов лезть на стену от ее жизненного рассказа о несчастной любви. А еще через час, не выдержав, пересел на кровать к противоположной стене. Но у женщины на том конце провода началась истерика, и она начала всхлипывать и причитать.
