земли, я буду уже довольно далеко.
Направление возможного побега полностью соответствовало моим планам добраться до побережья, и я в конце концов решился. Аккуратненько перешел на южную сторону земляного островка, прочитал истовую молитву всем богам, которых знал, а затем огромными скачками бросился вперед. Вода и еда оказали поистине чудесное действие на мой истощавший организм, позволяя делать даже такие фокусы.
Промчавшись пару десятков метров, я уже поверил было в успех своего плана, когда сзади словно бы послышался слабый вздох. И, оглянувшись, я увидел, как в появившейся у меня за спиной воронке шевелятся кошмарные щупальца. Подземный обитатель не успел совсем чуть-чуть.
Так я не бегал еще никогда в жизни. Даже когда убегал из Хрустального. Задыхаясь, чуть ли не разрывая легкие в попытках втянуть лишнюю толику воздуха, напрягая все мышцы тела.
А за мной, скрываясь под песчаным одеялом, двигалась неведомая смерть. Двигалась почти с той же скоростью, что и я, двигалась, заставляя песок ходить ходуном на своем пути. И не собиралась останавливаться.
Я, придумывая план побега, совершенно упустил из виду, что под землей может быть еще один хищник. Или два. Или три. На самом деле совершенно непонятно, сколько их там засело в песчаных глубинах, ожидая неосторожных жертв, спешащих напиться. Но один из них совершенно точно желал полакомиться моим нежным мясом прямо сейчас.
Спасало меня то, что скорость передвижения у преследователя была не особо высокой – примерно как у идущего очень быстрым шагом человека. Поэтому, пока я бежал, догнать он меня не мог. К сожалению, скорость бега по песку у меня тоже была не очень высокой – далеко оторваться от преследователя не получалось. Я пробегал двести – триста шагов, останавливался, пытаясь отдышаться и прижимая руку к нещадно колющему боку, следил за шевелящимся песком, неумолимо приближающимся ко мне. Когда до него оставалось шагов двадцать – вновь срывался с места, стараясь опять увеличить расстояние.
Перебежки становились все короче, а дистанция, кажущаяся мне безопасной, – все меньше. Часа через полтора такой беготни я уже был на последнем издыхании, и подстегивало меня только то, что вдали виднелся еще один участок земли без песка.
Я добрался до него каким-то чудом. Последние несколько сот шагов я уже не бежал, а шел, стараясь делать это как можно быстрее и постоянно оглядываясь. Шевелящийся песок потихоньку догонял. Тридцать метров, двадцать пять, двадцать… Когда осталось десять, я попробовал снова пробежаться, но почти сразу же остановился – организм бегать больше не мог.
Но я все же дошел до спасительной земли. Отошел немного вглубь и упал на землю. Живой.
Постепенно успокоилось дыхание, а мышцы отошли от суматошной гонки. Можно было двигаться дальше. К сожалению, на этом участке земли никаких луж и верблюдов не было. Зато он тянулся в нужную мне сторону – на юг.
Часа через два медленной ходьбы земля опять закончилась, предоставляя мне нелегкий выбор – вступать на предательскую песчаную поверхность или нет. Уставшее тело намекало на то, что еще одного марафона оно не выдержит. Вдобавок пару раз я замечал неподалеку от себя подозрительное шевеление в песке – хищник отступать не собирался, потихоньку сопровождая меня в моем путешествии.
– А вот хрен тебе, – пробормотал я, отправляясь обратно. Вперед по песку сегодня я точно не пойду, а если уж ночевать, то там, где полоска земли достаточно широка и никакая сволочь меня просто так не достанет.
Остаток дня и вечер прошли за отдыхом и попытками напитать организм энергией. Я сегодня ясно почувствовал всю хрупкость и ничтожность человеческого тела, и мне страстно захотелось его улучшить. Получалось, правда, как и вчера: никак.
Попутно я время от времени зорко осматривал окрестности, но все было тихо и спокойно. Охотник затаился.
С наступлением темноты пришел страх. Я боялся сидеть на месте – вдруг ко мне уже тянутся страшные щупальца. Я боялся отойти в сторону – вдруг именно там меня ждет смерть. Я боялся заснуть – вдруг ко мне во сне подберется чудовище.
Когда вышла луна, я стал бояться еще больше – темнота страшит, но темнота, разбавленная неверным лунным светом, – это нечто совсем уж потустороннее и пугающее.
Как я умудрился заснуть – сам не знаю. Но заснул и даже более-менее выспался.
Страх вернулся вместе с пробуждением. Вчера во время сумасшедшей гонки я боялся до жути, но это был обычный страх, направленный на более-менее видимого врага. Теперь же я боялся всего песка, лежащего вокруг. Хищник мог скрываться везде. Любой мой шаг мог стать последним. Вдобавок я не верил в то, что меня оставили в покое, – а это значит, что сегодня мне предстоит еще одна гонка. И неизвестно, попадется ли на пути еще хоть один спасительный островок.
Этого я боялся тоже. Но оставаться на месте было глупо – добиться этим можно было только смерти от голода и жажды. Которые, кстати, вновь ощущались в полной мере. Да, после пережитого недавно это пока еще было не страшно, но доводить дело до крайности точно не стоило.
Я решился и вновь отправился в бег по пустыне. С содроганием заметив, как шагах в пятидесяти от меня зашевелился песок. Гонка началась.
В этот раз я старался действовать разумнее, не доводя себя до истощения суматошным бегом, а все больше двигаясь быстрым шагом. Какая разница, двадцать метров отделяют меня от преследователя или сто, если, оторвавшись на эти сто метров, я затем буду стоять, дыша, как загнанная лошадь, и смотреть на приближающегося охотника печальными глазами.
