обратно в Новый Каир на буксире двое механиков Иана, а нас самих забрал с места Иан лично. Пистолет и револьвер были временно изъяты следствием до его окончания как вещественные доказательства.
Сюзет держалась на удивление бодро, была возбуждена, и мне даже показалось, что все произошедшее ей понравилось. И только напор ее агента на следующий день заставил ее все же испугаться того, какие перспективы он перед ней разворачивал.
В понедельник же Иан высадил нас у дома, мы затащили вещи обратно, попутно я вспомнил, что костюм с помадой так и лежит в багажнике «Доджа», но махнул на это рукой. А позже принял решение и вовсе купить новую машину, а эту выставить на продажу как подержанную. Или не покупать, а просто заменить в этой все, что было повреждено пулями, никаких кузовных работ. И мотор сменить, в гараже есть запасные. Все же «Додж» неплохо показал себя в этой заварухе, заслужил хорошее отношение.
Дома мы чуть растерялись, как-то все пошло совсем не так, как мы планировали, но затем махнули рукой, переоделись, сели в «купе» Сюзет и поехали на ужин в «Эксельсиор» – один из лучших ресторанов города, что расположился на террасе одноименного отеля на Гранд-Променаде, и там просидели весь вечер, не отказывая себе в гастрономических излишествах, даже Сюзет забыла об одержимости своим весом и ела все подряд.
– Как ты вообще? – спросил я ее, когда нам только подали шампанское на аперитив.
– Прекрасно! – решительно заявила Сюзет. – Ты слышал, как он меня назвал, ублюдок?
– Слышал, – кивнул я. – Теперь всех предупрежу, чтобы они тебя никак не называли вообще, если не хотят получить пулю.
– Хвалить можно, – возразила она. – Я тогда не буду стрелять.
У нее должны быть сейчас нервы и все подобное после того, как она на самом деле застрелила человека, но запас злости на Гуся Шихана все еще ведет ее мимо депрессий и рефлексий, чему я, впрочем, только рад. Все вышло честно: люди нарушили все соглашения, они хотели нас убить, а в результате нарвались сами. Она себя еще и хвалить должна за то, что сделала.
– Кстати, мы довольно существенно разбогатели, ты заметила?
– Да? Ну да, верно. Но тебе же это все надо поделить?
– Нет. – Я покачал головой. – Это просто наше, никто нам не помогал и никто в этом не участвовал. Если не учитывать бандитов.
– И на что нам этого хватит?
– На шестнадцать «Кадиллаков», например, самых лучших. Хороший дом и много чего еще. Еще «дилершип». Клуб или ресторан. Много на что, как сказал.
Ирония судьбы – ко мне вернулись деньги с тех самых китайских бондов на самом деле. Сделали вот такой вот криво нарисованный круг и вернулись.
– Эй, – ее вдруг посетила мысль, – а нам не отомстят?
– Нет. Они нарушили тот самый уговор, что никто никому не мстит. Они даже взяли компенсацию. Они обещали это Падди Галлахеру, а потом тут же слово нарушили, что уже верх неуважения. Думаю, что они разделились. Джонни и кто там еще с ним, решили договор соблюдать и остались здесь. Гусь Шихан с этими двумя решил сбежать в Америку, а по пути убить меня. Но не смог, так что мстить некому. Я потом уточню у парня Нив, но уверен, что я прав, именно так и было.
– Я все равно опасаюсь.
– Не думаю, что стоит. Носи пистолет побольше. – Я усмехнулся. – Как ты его с одного выстрела?
– Большой в сумочку не влезет, он как ружье размером.
– Дам другой. Да и не случится ничего, завтра ты уже будешь любимицей публики и знаменитостью, так что все будет хорошо.
– Уверен?
– Конечно. За тебя. – Я поднял бокал с шампанским.
Мы чокнулись.
И вот теперь Сол сходил с ума, читая заголовки. Он звонил владельцу «Луны Пустыни» и договаривался об изменении программы, он звонил в газеты каким-то знакомым и требовал продолжать писать о Сюзет, суля премии и ругая качество фотографий, попутно обещая предоставить другие, на которых мисс Валери предстанет публике во всей красе. Он договаривался на радио об интервью и статье в журнале. Он был как самум в пустыне, как торнадо, как беспощадный шторм, надвигающийся на все, что попадется на пути. Даже я обомлел при виде такой активности.
– Мы возьмем от этого все, выжмем сенсацию как губку, до последней капли! – возглашал он. – Дайте мне неделю, и Сюзет будет примой.
Пусть так. На самом деле этот шум – сейчас лучшая защита для Сюзет, а я смогу меньше беспокоиться о ней и лучше оценить ситуацию вокруг нас.
Время до четверга, когда Сюзет надо было снова возвращаться на работу, пролетело быстро, слишком заполненными событиями оказались эти дни. Днем Сол таскал ее с одной встречи на другую, а я сопровождал, потом по вечерам мы ходили развлекаться. Сюзет успокоилась, обрела уверенность в общении с репортерами, в то время как я прятался от камер. Заодно и время прошло, так что выбралась она из этого потрясения безо всяких моральных потерь.
В четверг я приехал в «дилершип» и около часа убил на рассказы в адаптированной для широкой публики форме. Мой «Додж» был давно в работе и
