заметил, или не стал заострять внимание на том, что попаданец связал подобный исход предприятия беглого атамана со скоростью его приёма в верхах. Вспомнив всё ту же киноклассику, решил отвлечь внимание атаманов на другой предмет.
«Поверим Штирлицу-Исаеву, что человеку свойственно запоминать последнее из сказанного».
— Но бог с ним, беглым Остряницей. Раз уж мы здесь почти все собрались, давайте прикинем, кого направить в Венецию к дожу, для переговоров о союзе в борьбе с турками. Посылать, пожалуй, надо уже сейчас, потому как осень у нас будет жаркая, воевать на море придётся много. Если с юга по туркам ударят и венецианцы, их злейшие враги, и им и нам легче будет. А ещё неплохо бы помочь Левону Дадиани захватить Абхазию, а если осилит, то и Имеретию. Тогда туркам, если они вздумают пойти на нас по побережью моря, придётся сначала воевать с его армией. Заодно можно выторговать у него, за помощь, город Сухум, этот порт нам в будущем может пригодиться.
— А пойдут ли на переговоры с разбойниками, какими нас многие считают, гордые венецианцы и царь Мингрелии? — выразил сомнение Хмельницкий.
— Дадиани пойдёт в любом случае, уж очень ему хочется объединить всю Западную Грузию под своей властью. Венецианцы пойдут на переговоры, если мы турок ещё раз или два вдрызг расколошматим. Слать посольство к ним стоит уже немедленно, пока оно туда доберётся, наши победы уже будут греметь на всю Европу. Кстати, неплохо бы было договориться с прибрежными черкесами о совместном походе на Стамбул. Думается, они согласятся. Крайне желательно условиться с ними и о уничтожении турок и их союзников в Анапе. Для нас этот рассадник турецкого влияния опасен, его обязательно надо выжигать.
Ну какой же мужик не любит поболтать о международном положении? Тем более, если ему самому, или его куму там, свату, светит стать полномочным послом для важного дела? Атаманы заглотнули приманку с ходу. Предложения о посольствах прошли на «Ура!». Зато обсуждение персон будущих послов вызвало ожесточённые споры. Под их шумок Аркадий вышел во двор со Свиткой. Ещё в первые дни, на совете характерников попаданец высказал предложение, что неплохо бы было иметь при каждом из атаманов своих людей. Одного, возможно даже двух, но не знающих о задании друг друга. Свитка, воспитывавший пластунов, сказал, что это можно устроить. Верные казацкому делу (кто бы объяснил толком, что это такое) хлопцы у него были. Тогда и поставили его начальником разведки и контрразведки в одном флаконе. Аркадий, считавший главной опасностью для нарождавшегося государства не нищету ресурсов даже, а продажность старшины тогда такой инициативе очень обрадовался. Но сообщать о таких мероприятиях атаманам было… если не самоубийственно, то крайне неумно.
— Возле Остряницы кто-нибудь из твоих хлопцев есть?
— Есть.
— А готовое средство, возбуждающее человека у тебя имеется, помнишь, мы говорили о таком? Свитка выказал некоторое удивление.
— Возбуждающее? Так оно ж может убить разве что больного сердцем, а Остряница здоров как бык.
— Ну и хорошо, что здоров. И дай ему бог здоровья на ближайший месяц. Нам слухи, что мы его отравили, совсем не нужны. Срочно пересылай своему человеку то средство. Предупреди, что его необходимо подмешивать в питьё полковника перед его хождением в приказы и к важным людям. Тогда там его точно сумасшедшим посчитают. И всерьёз прислушиваться к его воплям не будут. А он ведь, в ответ на недоверие, пожалуй, без крика не обойдётся?
Свитка помолчал немного, видимо обдумывая предложение. Потом поднял взгляд на более рослого собеседника и тихо, без интонаций, ответил.
— Если питьё будет в нужной пропорции, ясно дело, не обойдётся. Сегодня же пошлю гонца вслед. После Воронежа Остряница спешить не будет, думаю, до Москвы он их догонит. Однако и сволочь ты, Аркадий. Убить-то, куда милосердней было бы.
— Сволочь? Наверное. Только учти, если хочешь спасти родную землю от великих бед, тебе самому надо становиться сволочью куда большей. Чтоб я казался, по сравнению с тобой, невинным, белым и пушистым.
Свитка зыркнул на попаданца исподлобья и пошёл со двора. Аркадий постоял, подумал. Возвращаться к спорящим атаманам ему не хотелось. Кому куда ехать они без него распределят.
«Присутствовать при дележе портфелей… я этого ещё в двадцать первом веке по телевизору насмотрелся. Хотя, вот какая странность, атаманы такой делёж производят… интеллигентней, что ли. Пусть и называть интеллигентом Каторжного или Кривоноса… хм, смешно. Но, возможно из-за опасения, что хамство здесь немедленно боком может вылезти, ведут они себя приличней депутатов. Без того безобразия, что приходилось наблюдать в раде, чтоб её… Пойду-ка лучше своими прогрессорскими делами займусь».
Далеко идти не пришлось. Дела прогрессорские настигли вскоре после выхода со двора Петрова. Аркадия на улице отловили три незнакомых казака с ружьями. Они были до предела возмущены тем, что приделанные им кузнецом прицелы точной стрельбе не способствуют, а мешают. А они за переделку своих ружей деньги платили! Не стесняясь в выражениях, казаки крыли матом всех таких-сяких колдунов, выдумывающих всякую дурацкую хрень.
Между тем, точность стрельбы была одним из главных казацких козырей. По меткости с ними в Европе в те времена могли сравниться, из военных формирований, только янычары. В европейских армиях умение солдата точно стрелять считалось недостатком. Ведь солдаты были предназначены для сражений больших войсковых масс. Французу стрелять во вражескую терцию было всё равно, что в длинный забор. В кого-нибудь да попадёшь без всякого прицеливания. Оно же отнимает время от перезарядки. Чем больше выстрелов, тем больше попаданий, считали европейские генералы. Казакам, кстати, по свидетельствам очевидцев, умение стрелять точно не мешало стрелять быстро. Тот же Боплан отмечал невероятную скорость стрельбы залпами у казаков.
Встревоженный попаданец немедленно стал проверять прицелы на казацких ружьях. В своё время он намучился с определением места прицела на стволе. Это оказалось нелёгкой задачей, пришлось сначала находить методом тыка куда необходимо ставить прицел с помощью пристрелки, а уж потом закреплять его там намертво. При внимательном рассмотрении прицелы были сделаны грубовато, однако выглядели вполне правильными, сделанными точно по центру ствола сверху. Аркадий растерянно начал вертеть одно из ружей, пытаясь понять, где брак. Наконец, рассматривая ружьё сбоку третий или четвёртый раз, понял, в чём дело.
— Это кузнец виноват. То ли не понял, что я о прицелах говорил, то ли не придал сказанному внимания. Вот, видите какой высоты прицел? С толщину большого пальца. А мушка на конце ствола в толщину мизинца. Вот и получается, что целясь в них вы задираете ствол. Для стрельбы вдаль, сажен на пятьдесят, оно самое то. Может и маловато окажется, придётся ствол ещё больше приподнять, но при стрельбе на близкое расстояние будете палить в белый свет, как в копеечку. Идите и заставьте кузнеца увеличить мушку, он должна быть такой же высоты, как прицел. Можете с него, за такую ошибку, выпивку стребовать, пусть в следующий раз тщательнее работает.
Довольные успешным разрешением своей проблемы казаки пошли к кузнецу, а Аркадий отправился к своему, ставшему уже родным, химцентру. Смыть рядом с ним пот, которым не раз покрывался за утро, не столько от физических усилий, сколько от умственных. И поговорить с приятными, уважающими его людьми, джурами. Общение с историческими личностями быстро стало вызывать не гордость, что к твоим словам прислушиваются ТАКИЕ люди, а напряжение и усталость. Потому как слушать и соображать они умели лучше, чем иногда хотелось бы попаданцу. Если залез в политику, говорить ВСЮ правду — сумасшествие, а утаивать часть правды от людей умнее тебя самого тяжело.
«Эх, знать бы, что интрига, запущенная в Стамбуле сработает, как задумывалось, можно было бы приниматься за производство пулелеек для пуль Минье и Нейсслера. На всю казацкую армию. Но… один бог знает, как всё обернётся, а начинать его раньше преддверия войны за Украину нельзя. Такие изобретения очень быстро копируются всеми, кому это нужно. Будем ждать вестей из Багдада. Чёрт побери, здешние средства сообщения!!! Надеяться на голубей в таком важном деле… непривычно. Однако, до интернета далеко, а, как известно, за неимением гербовой…»
Прогресс на марше
Азов, … августа 7146 года от с.м
Хотя выпили вчера немало, но проснулся Аркадий ни свет ни заря, бодрым и, сам удивился, жаждущим работать. Наверное, потому, что пили вчера по кавказки, лёгкое вино, с тостами и хорошей закуской. И повод был для гулянки самый уважительный. Вечером до Азова добрался долгожданный обоз с нефтью. Большой обоз, в сотню арб, плюс несколько сот вьючных лошадей и верблюдов. Помимо нефти там было, куда ж без него, вино и пара арб оказалась загружена кабардинской селитрой. Охраняли всё это не столько казаки, гребенские и терские, сколько их кабардинские союзники. У казаков возникли серьёзные проблемы на их южных границах, активизировались налёты кумыков с территории Тарковского шамхальства и усилили нажим, пытаясь вернуться на свои земли, вайнахи. Сбежав, в своё время, от татар в горы, после появления на Тереке казаков, принявших на себя основное давление татар, они стремились вернуться в плодородное предгорье, уже занятое на тот момент казаками и кабардинцами. Впрочем, отличить гребенских и терских казаков от кабардинцев было мудрено. Одежда, оружие, кони, упряжь, всё у них было очень похожим. Да и рожи у доброй половины казаков были явно кавказского разлива.
Заготовки для зажигательных ракет, точнее их корпуса, делались вовсю несколько недель, но… всего лишь малым коллективом во главе со Срачкоробом, вернувшимся из кавказского вояжа таким же нищим, каким туда отправлялся. За кратчайшее время он успел пропить всю свою немалую добычу. И теперь нуждался в деньгах на жизнь и свои выходки. Хотя, отделить Юхима от его эскапад можно было бы только лишив его жизни, таким он уродился. Учитывая большой объём привезённой нефти, необходимо было срочно ускорить их выпуск. Благо рабочих рук в Азове этим летом хватало более с избытком. Удачно получилось, что обрадованная прекращением татарских набегов Москва (конкретнее, уговоривший на это царя Михаила князь Черкасский), прислала внеочередное жалование селитрой, порохом и свинцом.
«Зависимость от Москвы по поставкам селитры… это не есть хорошо. Надо срочно увеличивать её производство здесь, в степях. Рабочие руки для этого теперь есть, а сырья всегда было валом. Нужно только организовать производственный процесс. Раз необходимость есть, сделаем. Не самостоятельно, конечно, без копания в дерьме дел хватает, найдём человечка. Ох, прав был Иосиф Виссарионович, кадры решают всё. Но если ему в огромной империи этих кадров не хватало, то здесь, в Дикой степи… но не будем о грустном».
Жизнь в химцентре бурлила и била ключом, что приятно, не гаечным и не по голове. По вчерашним указаниям Аркадия джуры размещали нефть и селитру. Срочно сооружались на расстоянии друг от друга новые навесы для их хранения. Копались ямы для столбов, в уже выкопанные вставлялись выровненные по длине древесные стволы. Неприятно для глаза разные по толщине. Но с древесиной в низовьях Дона было туговато. Нескольких, подготовленных заранее навесов, сделанных после недавнего пожара, оказалось явно недостаточно. Хранить же всё как раньше, в одном месте, было бы преступной глупостью. В идеале надо было бы разместить всё это в капитальные кирпичные строения, но где тот идеал? Кирпичный завод на Дону был пока в
