— Доннерветтер… Так я и говорю, — дернул подбородком тот. Не привык, чтоб его перебивали. — Магистр Конрад фон Фитингхоф[26] приказал пограничным комтурствам организовать поиски раненого. Для этого мы и наняли разбойников. Чтоб убедиться в том, что он мертв наверняка. Ну, или в обратном… А пока к жмудинам дар русских князей из Киево-Печерской лавры не доставили, сделать фальшивые мощи. Передать в церковь, а потом подлог раскрыть. Обставив дело так, будто это митрополит Киевский пожадничал и не отдал мощи из лавры.
— Ясен пень, самим-то по лесам не с руки бегать.
Тевтонец опять заиграл желваками, но стерпел. Впечатления от пережитого еще не прошли окончательно.
— Но все равно слишком сложно. Нельзя было что-то попроще сделать, чем всем подряд руки рубить?
Храмовник пожал плечами.
— Ничего сложного. Разбойники в здешних лесах всегда озоровали. Порубежье… Так что этим никого не удивишь. А преимуществ в плане ландмейстера[27] множество. Во-первых, у святого Артемия Антиохского особенная кисть руки. Указующий перст одной длины со средним. Что не так часто встречается. Привлекать к этому внимание не хотелось, уже и того, что отсекали только правую длань, хватит для подозрения. Поэтому понадобилось много рук. Во-вторых, при такой охоте была надежда, что и гонца лесные братья не пропустят. Что им какой-то чужак, когда столько золота платят. В-третьих, язычникам давно пора понять, что порядок на их земли придет только вместе с орденом. Что мое комтурство и должно было подтвердить в ближайшие дни, покончив с разбоем после поимки гонца.
— Лихо закручено… — кивнул я. — Разбойнички придут за золотом, а их встретят мечи. И так ватага за ватагой… Умно. Вот почему в башне нет ни шеляга.[28]
Говорил, а сам краем глаза следил за пленником. Ага, есть… Считая, что я не вижу, губы брата Альбрехта дрогнули от мимолетной усмешки. Значит, не всю казну пока растратил господин вальдмейстер. Вот и отлично. Позже к этому вопросу мы еще вернемся.
— Все перечислил?
Крестоносец помолчал немного, потом пожал плечами:
— Вроде… Если не считать того, что запуганные крестьяне скорее прибьют чужака, чем окажут помощь. Так что гонцу придется либо самому как-то исцелиться, либо подохнуть в лесу. Ну, а нашим разъездам меньше забот.
Что ж, я услышал все, что хотел. Не сомневаюсь, был бы на моем месте настоящий дознаватель, он сумел бы вытащить из пленника гораздо больше важных сведений, но проблема не только в том, что у меня нет нужных навыков, а что я толком не знаю, о чем спрашивать. И все-таки даже та информация, которую удалось узнать, достаточна важна, чтобы донести ее до своих…
И пусть литовцы и поляки еще те союзники, по истечении веков ставшие совсем даже чужими, но это все будет потом. А сейчас впереди Грюнвальдская битва. На которой и они, и русские полки вместе встанут против немца.
— Ты обещал жизнь… — неуверенно напомнил брат Альбрехт, встревоженный моим молчанием.
Помню… Вот только хлопотно это, и в будущем сулит одни проблемы. Но слово не воробей, вылетит… и топором не вырубишь. Раз обманешь, второй — на третий не только враги, свои верить перестанут.
— Митрофан, не в службу, а в дружбу, напои гостя и дай чего-нибудь пожевать.
— Ваша милость, вы же не думаете, что… — вскинулся тот.
— Не угадал, именно этим я как раз занят. Думаю. Так что не мешай. А закончишь кормить немца — спускайся вниз. Будет для тебя еще одна работенка.
Тайм-аут мне был нужен не только для подумать. Занявшись допросом, я чуть было не забыл о главной опасности — Радужном Переходе. А оттуда в любую минуту могли появиться враги. Причем в любых количествах. Хоть и по одному. Поэтому прежде чем предпринять какие-либо дальнейшие шаги, надо было обезопасить себя, так сказать, с тылу. Более надежным способом, чем пара мешков на люке.
Вариант забить подвальное помещение камнями и землей, как проделали с порталами в Западной Гати и в замке Шварцреген, я отмел сразу, поскольку в двух первых случаях имелись сотни рабочих рук, а сейчас я располагал только одной парой. Собственных. Пусть и великанских, но ведь не на распродаже купленных. Пригодятся еще.
Значит, отсутствию множественной физической силы следовало противопоставить наличие разума.
Прежде всего я еще раз спустился в подвал и осмотрел его более тщательно. Но ничего заслуживающего внимания не обнаружил. Он даже удивлял своей пустотой. Здесь даже картошку не хранили. Впрочем, откуда ей взяться, если в начале пятнадцатого века только до рождения Колумба оставалось еще почти полсотни лет. А до открытия Америки и того больше. Так что, кроме недовольно мерцающего портала — почувствовал, наверно, какая судьба ему уготована, ничего существенного в подполе не было.
Что ж, для начала применим проверенный способ с нагромождением тяжестей…
И именно в этот миг цвет портала изменился. Вернее, палитра ушла в сторону желтых и зеленых оттенков. А еще секунду спустя из портала шагнул среднего сложения мужик. В обычном коричневатом кожаном камзоле. В колпаке со слегка примятым верхом, будто он только что зацепился шапкой за
