– Нет, в пансионе такие развлечения не поощрялись. – Я существенно смягчила формулировку. Развлечения скорее запрещались, притом строжайше. – У меня есть один дальний родственник, он и научил. Давным-давно, еще до пансиона. – Есть? Или был? Кто знает, что с ним сталось? У меня даже адреса его нет. – Ну а в пансионе, конечно, все подзабылось, пришлось потом заново вспоминать.
Следующий вопрос Дамиана застал меня врасплох.
– Тебе там было хорошо?
Его тон, прежде полушутливый, стал предельно серьезным. Посерьезнел и взгляд. Он слегка прищурился, будто уже искал ответ, вчитываясь в мои мысли.
– С чего ты взял?! – воскликнула я.
– Я спрашиваю.
Ответ казался мне настолько очевидным, что я все-таки засомневалась в его серьезности. С таким же успехом можно спросить узника, хорошо ли ему было в тюрьме.
– Это место не для того существует, чтобы там было хорошо, – хмуро ответила я. – У таких заведений совсем другие цели.
– Но ты ведь была одной из лучших, – напомнил Дамиан. – Лучшими не становятся там, где не нравится.
Последние слова заставили меня задуматься: так ли это на самом деле? Определенная логика тут была. Но, так или иначе, это не мой случай.
– Вовсе я не была одной из лучших, – отмахнулась я, поморщившись.
Дамиан взглядом указал мне на кресло; я села, он последовал моему примеру и приготовился слушать.
– Они просто решили напоследок сделать для меня благое дело, – продолжила объяснять я. – Уж не знаю, с какой стати. Поэтому и отписали будущему мужу… ну тебе виднее, что они там отписали. Удружили, называется.
– Ну если бы они относились к тебе очень плохо, вряд ли стали бы оказывать такую услугу, – заметил он.
– А они и не относились особенно плохо, – не стала спорить я. – Даже по-своему хорошо. Меня очень редко наказывали. А поощряли неоднократно. Но это не потому, что мне что-то нравилось. Просто мне хорошо дается учеба, любая, даже если тема мне неинтересна. А кроме того, я очень лицемерна. Да- да, – настойчиво повторила я в ответ на его язвительную усмешку. – Ты сам сказал, что я быстро учусь. Я научилась не спорить, не задавать неправильных вопросов, выглядеть серьезной, когда хочется рассмеяться в лицо, обращаться почтительно к тем, кто не внушает ничего, кроме отвращения. Думаю, меня действительно считали весьма правильной и благочестивой, несмотря на глаза.
– На какие глаза? – не понял Дамиан.
– На зеленые, – улыбнулась я.
– А что не так с зелеными глазами?
Он по-прежнему не понимал.
– Зеленые глаза – это от демонов, – терпеливо пояснила я. – Очень нехороший признак, свидетельствует о греховной сущности.
– Что за бред?
Он смотрел на меня недоверчиво, так, словно я сама это только что выдумала. Ага, ты еще про грудь не слышал… Впрочем, и не услышишь.
– Мне этим, между прочим, все уши прожужжали, – почти обиженно заявила я. – А ты говоришь – бред. Если бы начали жужжать не с тринадцати лет, а, скажем, с десяти, как многим другим, я бы, наверное, поверила.
– Ну вообще-то, – протянул Дамиан, приглядываясь к моим глазам, – чертовщинка есть. Так что, может, и от демонов.
Я округлила глаза – те, которые с чертовщинкой, – и, приложив руку к груди, сказала:
– Большое спасибо за проповедь. По четвергам мне их не хватает.
– Я тебя на них не гоню, – равнодушно пожал плечами он. – Так что претензии не ко мне. Но глаза тебе в пансионе, как я понимаю, все же простили. Стало быть, успехи в учебе с их точки зрения перевешивают?
– Успехи в изучении правильных предметов, – внесла поправку я, – плюс примерное поведение.
– А ты вела себя примерно?
Усмехается или нет?
– Последние три с половиной года – да. Меня наказывали всего один раз.
– За что?
Я скривила губы, чувствуя, что если теперь в глазах и не появилась чертовщинка, то уж до благочестивого их выражению точно далеко.
В пансионе вполне неплохо относились к незаконнорожденным. Происхождение человека не имеет никакого значения в глазах богов; согласно культу Триады, дети не отвечают за грехи отцов. К тому же навряд ли я ошибусь, сказав, что около двух третей наших пансионерок были именно незаконнорожденными. Ведь «Слеза Рейи» – это, в сущности, пансион для девиц, которые никому не нужны. Нет, он вполне престижен, дает образование, которое в определенных кругах считается прекрасным, и обучение в нем стоит недешево. Ученицы в большинстве своем дворянки, либо дочери купцов, заработавших себе хорошее состояние. Их – то есть нас – готовят стать женами не последних людей в социальной иерархии. Так что место, можно сказать,
