про человека говорить.
— А мы тут тухнем, да… на государственной службе. — Бран щелкнул по звезде, которую носил, на цепь повесив, чтоб, стало быть, каждый видал, не просто так лойр идет, но благородный некромант, самим Императором за службу отмеченный. — Жвиркла ты, к слову, зря посек… мне отец сказывал, что туша пришла в совершенно непригодном виде. А его бы в стазис и выставить.
— Извините.
Тогда Ричард меньше всего думал про то, как бы тушу не повредить. Его, глобально размышляя, туша эта интересовала в самую последнюю очередь. Он пытался выжить.
И добраться до выпуклых сетчатых глаз.
И до нервного узла, расположенного в основании этих глаз. А остальное…
— Ничего… мы выставили жвалы и клешни… матерая тварь, матерая… мне за него первый камень пожаловали.
— Что?! — вот это уже было обидно.
Тварь уничтожил Ричард.
— Вот, — Бран нежно погладил рубин. — Лично из рук Императора получил… эта тварь, если знаешь, полдеревни пожрала. Нам тут челобитную доставили. Думали, кого отправить, а тут ты…
— И камень…
Брану, который не сделал ничего.
Алый камень.
Благодарность императорскую.
— И отцу, конечно… он ведь у меня, если не забыл, Глава Департамента утилизации… название дурацкое, ощущение, будто он золотарями заведует, верно? Ну пойдем, друже, посидим. Расскажешь, чего интересного… я наших позову. Рады будут.
Отвертеться не получилось.
Да и… впервые, пожалуй, Ричард готов был поступиться принципами и попросить о помощи.
…за одним столом сидели маркиз, баронет, два графа, три виконта и Ричард, на которого смотрели с сытой снисходительностью, как на бродячего кота, взятого в дом из милосердия.
Не в дом.
В ресторан.
Конечно, разве снизойдет баронет до простого трактира? Только «Императорский олень». Не переживай, малыш Риччи, мы все понимаем… угощение за наш счет… не стесняйся. Пробовал устриц на льду? Вот так, раковину открываешь, сбрызгиваешь лимонным соком… если решишь блевать, пусть вазу подадут. Ты, конечно, парень простой, но блевать на пол здесь не принято. Для того специальные блевательницы имеются…
И смех.
И хлопки по плечам.
И просьба рассказать что-нибудь этакое, из жизни простых некромантов… жвиркл? И ты уцелел? Молодчина! Вот всегда знали, что тебя не потопить… а помнишь, как мы… или вот еще…
Вечер воспоминаний тонул в вине, а Ричард — в словах.
И позолоте.
Слишком роскошно. И компания эта… они свои, давно уже понимают друг друга с полувзгляда. Собрались? Зачем? Удумав очередную шутку? Нет, переросли. И отпала необходимость ставить наглеца на место. Уже поставлен.
Кто он такой?
Обыкновенный некромант.
— А хочешь, — Удальф сытно срыгивает и роняет тонкую кость в вазу для костей. Медную. Сияющую. С гравировкой, — я перед отцом словечко замолвлю? Нам хорошие спецы всегда нужны… поначалу тут покрутишься…
— Лучше уж к нам! — Фиско к лицу черный цвет. И бледность аристократическая, пудрой подправленная. — Эти скупцы с тебя семь шкур снимут, а мы нормально платим. Сдельно. Извел криксу — двадцать золотых… изгнал шамыжника — тридцать…
— А жвиркла завалил — и фирма разорилась! — крикнул кто-то, и компания зашлась пьяным хохотом.
После выпуска Ричард бы за это предложение ухватился бы и руками, и ногами… что там ноги, зубами бы вцепился, но не сейчас.
Золото?
Определенно, получал бы он больше. В столице всегда цены были выше, да и снять с какой-нибудь мнительной лайры можно втрое против крестьян. Или вчетверо.
И жвирклов в столицах не водится.
