Что-то в ее ответе показалось редактору подозрительным.
– Сью? – окликнул он ее.
– Я пока не знаю, кого она хочет включить.
– Вы не знаете даже обо мне или Роберте?
– Ваш брат будет участником группы.
Рич посмотрел на девушку.
– А я?
– Она говорит, что ей нужен кто-то другой, – призналась Сью, не глядя ему в глаза.
Лицо Рича посуровело.
– Мне все равно, что она говорит. Я буду участвовать. Возможно, я не какой-нибудь крутой «Джо Мачо»?[19], но я могу позаботиться о себе.
– Дело не в этом, – сказала Сью. – Важно другое. Но я еще поговорю с бабушкой.
– Поговорите с ней. Но я в группе. Скажите ей, что я буду в ней.
– Я попытаюсь, – ответила Сью.
После работы, когда Рич с Анной вернулись домой, там не горел свет. Рич помнил, как Кори предупредила его о том, что придет поздно, но вид темного дома встревожил его, хотя он и притворился ради Анны, будто все отлично; и, как только он включил свет и телевизор, пошел в спальню и набрал номер кабинета Уиллера.
Рич подождал десять длинных гудков и только потом повесил трубку. Он вернулся в гостиную, собираясь предложить Анне доехать до «Тако Белл», купить там какой-нибудь еды, а на обратном пути проехать мимо церкви, когда вошла Кори, усталая, сердитая, но, очевидно, пребывающая в добром здравии. Он был рад, но ничего не сказал – просто сидел на диване, притворяясь, будто смотрит новости. Кори приготовила на ужин цыпленка с каджунской приправой. Это была все та же старая игра: он не говорил с ней, она не говорила с ним, но оба они без конца говорили с Анной.
Все отправились спать рано.
Рич проснулся, почувствовав, как маленькая рука теребит его за плечо.
– Папочка?
Он открыл один глаз и увидел Анну, стоявшую в темноте рядом с их кроватью.
– Что случилось, милая?
– Там, за моим окном, мужчина.
Рич сразу проснулся и сбросил с себя одеяло.
– Мужчина?
Он вскочил с кровати и достал из-под нее бейсбольную биту.
– Да. И он смеется надо мной.
Рич почувствовал, как похолодел.
Нет, Господи Иисусе, нет.
– Мне не нравится, как он смеется, папочка.
– Я разберусь с этим, моя сладкая. – Рич попытался улыбнуться дочери, но не был уверен в том, что у него это получилось. Он чувствовал, что его улыбка натянута и фальшива. – Ложись в кровать к мамочке.
– Я боюсь.
– Я обо всем позабочусь. Проверю, чтобы там никого не было, а когда удостоверюсь, что нет никакой опасности, приду и уложу тебя в кроватку, ладно? Ты согласна?
– Ладно, – неуверенно согласилась Анна.
Рич медленно пошел по коридору к спальне дочери. Роберт сказал, что видел Смеющегося Человека – это так выглядел вампир? Смеющийся Человек. Одной из вещей, о которых бабушка Сью говорила весьма расплывчато, был внешний облик вампира. Но она точно сказала, что он может выглядеть по- разному, что его внешность меняется. Может ли он принимать облик других монстров? Или наших страхов?
Если это был вампир, то они в безопасности. Гирлянды ивовых веток висели вокруг всех окон и дверей. Семья Сью провела последние несколько дней, делая их из того, что осталось от ивовых деревьев после пожара, и девушка принесла несколько гирлянд на работу. Рич воспользовался щедростью семьи Вингов, взял две длинные гирлянды, разрезал их на куски по размерам окон и дверей и развесил их после ужина.
Дверь в комнату Анны была открыта, и там горел свет. Рич вошел в комнату и выключил его. Шторы были задернуты, и он хотел видеть, что происходит на улице, когда откроет их. Если не погасить свет, то не разглядишь ничего, кроме собственного отражения в оконном стекле.
Он медленно подошел к окну, будто ожидал, что кто-то прячется за портьерами. На него глядел Винни Пух, сидя на детском стульчике в углу комнаты.
