Ди лю ган.
Теперь Сью знала и о потоках на поверхности над ними. Она могла чувствовать эти две тонкие струи воды, даже сквозь слои земли и камня над их головами. Потоки, похоже, постепенно ослабевали, но они все еще существовали и текли на восток.
И текли почти параллельно по обеим сторонам церкви.
Монстр не мог двигаться ни влево, ни вправо. Он мог двигаться только на них или от них. Он оказался в ловушке. Ее бабушка тоже знала об этом. Никто из них не сказал ни слова, но обе они знали о том, что думает и чувствует каждая из них; и это было так, будто у них был единый разум и два тела.
Выставив ивовые копья, они одновременно ступили вперед.
Сью чувствовала, что здесь планировалось и должно было произойти неимоверное зло, но они остановили его до того, как оно началось. Они предотвратили его.
Капху гирнгси еще больше испугался. Он шипел. Вся его притворная человечность испарилась. Больше не было харизматического сладкого голоса, не было лиц, заимствованных из умов людей – осталась только плюющая и шипящая тварь, древнее чудовище с искаженным ненавистью детским лицом и нелепым тощим телом, поросшим в самых странных местах какой-то неестественной шерстью. В его ужасном рту стучал и лязгал двойной ряд зубов, которых было неестественно много.
Сью чувствовала давление на свой разум, как будто ее мысли были окружены защитной стеной и что-то огромное и мощное билось в эту стену, но ей казалось, что противостоять этому натиску удивительно легко. Она выбросила свое копье вперед, пытаясь поразить капху гирнгси. Тот попятился назад и снова зашипел, издав звук, похожий одновременно и на шум ветра, и на журчание воды. На таком близком расстоянии Сью могла почувствовать холод, исходивший от монстра; волны все более холодного воздуха обжигали ее кожу, и ей хотелось бежать, спрятаться от них.
Но монстр сам боялся их.
Ее бабушка шагнула вперед и попыталась ударить копьем капху гирнгси, но ее оружие отклонилось влево, и до того, как она сумела снова нанести удар или отойти, длинная и тонкая рука монстра потянулось к голове старой китаянки.
Копье вонзилось в плечо капху гирнгси, заставив его отдернуть руку и взвизгнуть от боли.
Прилетело еще одно копье и ударило его в лицо.
Росситер, Бьюфорд и Сью устремились вперед – сквозь холод, сквозь теперь уже перешедший в визг звук ветра и воды, такой громкий, что от него болели уши, – и девушка со всей силы воткнула заточенный конец своего ивового копья в живот монстра.
Потоком хлынула кровь, забрызгавшая всех и все вокруг. Тело капху гирнгси скрючилось, начав быстро терять форму; кожа схлопывалась, как воздушный шар, из которого выпустили воздух, а малиновый поток буквально затопил всю землю вокруг. Внутри тела не было костей, не было органов – только кровь, поразительное количество крови, которая текла из съеживавшегося тела монстра, казалось, нескончаемым потоком. Она пузырилась на твердом полу, кипела, просачивалась сквозь камни; но кровь, попавшая на кожу Сью, была холодной, несвежей и мертвой. И когда девушка быстро оглядела подземную комнату, то поняла, что кровь не причинила боли или вреда никому из ее спутников.
– Он мертв, – объявил позади нее Вудс.
На секунду Сью подумала, что тот имел в виду капху гирнгси, но потом поняла, что коронер говорит о Риче. Ее пронзила острая боль, и Сью захотелось, чтобы капху гирнгси был жив, чтобы она могла убить его снова.
А был ли он когда-нибудь жив?
Сью повернулась к своей бабушке и обняла старушку.
Неожиданно девушка почувствовала, что ей нужна чья-то поддержка. Она смутно подозревала, что та связь, которая была между ними несколько мгновений назад, пропала, но ей было все равно. Слезы текли из ее глаз, струились по ее щекам, но она не плакала. Пока не плакала.
Вокруг нее шло какое-то движение, но она не знала, что это было, и не хотела знать: действия ее товарищей теперь представлялись Сью банальными и не имеющими к ней отношения. Ее бабушка чуть отодвинулась от нее, прикоснулась к щеке девушки, а потом наклонилась и подобрала свое копье.
Теперь от капху гирнгси ничего не осталось, кроме сморщенной пустой оболочки, и старушка начала не спеша говорить сама с собой на все том же незнакомом диалекте, подходя ближе к останкам монстра. Затем, закатав рукава своей блузы, намотала шкуру с пучками белесых пропитанных кровью волос на свое копье, пока оно не стало напоминать пропитанный кровью и свернутый в рулон ковер. Она держала эту шкуру перед собой, подняв ее так легко, будто та ничего не весила, и Сью последовала за ней через узкий проход из подземной комнаты в туннель, а потом по круглому туннелю назад, тем путем, по которому они пришли.
Другие не пошли за ними, и Сью не знала, что они делали, но сейчас это не имело значения.
Все закончилось.
