упоминаться во всех учебниках. Если он выживет, если не заболеет какой-то смертельной болезнью, то станет объектом эпохального исследования.
Роберт кашлянул.
– Простите, что я спрашиваю об этом, но можем ли мы быть в этом уверены? Может быть, Майк… мистер Виджил все время был сумасшедшим? Возможно, сейчас он просто окончательно сошел с ума?
– Я не уверен на сто процентов. Я впервые увидел этого мужчину только сегодня и осматривал его всего несколько часов. Но все признаки налицо. Честно говоря, мы не можем быть абсолютно уверены в диагнозе какое-то время. Но вот что я вам скажу: высока вероятность, что мистер Виджил страдает синдромом Медузы.
Джекобсон провел указательным пальцем по своим верхним зубам.
– Вы знаете, я был на конференции, где этот синдром получил свое название. Я хотел назвать его «Синдромом Томми» в честь рок-оперы группы «Ху», в которой Томми, ставший свидетелем убийства любовника своей матери его отцом, становится после этого слепоглухонемым. Но все другие психиатры были гораздо старше, чем я, и ничего не знали о рок-группе «Ху». Я сомневаюсь, что большинство из них даже знали, кто такие «Битлз». Кроме того, они считали, что для названий синдромов обязательно нужно использовать греческие мифы. Психиатры любят ссылаться на классику.
– Как насчет мистера Виджила? – попытался вернуться к теме Роберт.
– Ну, ясно, что этот индивид пережил жестокую травму. Она вызвала серьезные изменения в его поведении. Из короткой беседы с его дочерьми, а также моей собственной беседы с ним и наблюдений за его поведением вполне очевидно: он видел или пережил нечто настолько шокировавшее или напугавшее его, что не выдержали его психологические защитные механизмы. Он стал той личностью, которую обнаружили прячущейся в емкости с фекалиями.
Вудс посмотрел на Роберта, потом на психиатра и откашлялся.
– Что если этот человек увидел вампира? Как вы думаете, это могло вызвать достаточно сильный шок для подобных изменений?
– Вампир? – удивленно спросил Джекобсон. – Что вы имеете в виду?
– Монстра, – сказал Рич. – Парня с клыками в черном плаще с капюшоном, сосущего кровь.
– Это не повод для шуток, – сказал психиатр, вставая. – У меня нет времени, чтобы играть с вами в игры. Меня позвали сюда и попросили осмотреть этого мужчину, я высказал свое мнение. Рекомендую отправить его в госпиталь во Флоренс для дальнейшего исследования.
Роберт смотрел на Вудса, надеясь, что коронер продолжит эту тему и скажет: «Мы не шутим», а потом обсудит с психиатром возможную встречу Виджила с вампиром, но тот сохранял молчание, глядя в пол. Роберт посмотрел на своего брата, который также отвел взгляд.
Джекобсон начал собирать свои бумаги.
– Что может так жестоко напугать мужчину? – спросил Роберт. – Я знаю Майка… вернее, знал Майка, и он был человеком, которого нелегко напугать.
Джекобсон посмотрел на него, покачал головой, его левая рука теребила серьгу в ухе.
– Я не знаю, – сказал он, подумав пару секунд, а потом улыбнулся. – Но мы выясним. А когда все станет ясно… это будет интересно. Очень интересно.
– Сьюзен.
Это был шепот с кантонским акцентом: Су-сан.
– Сьюзен.
Девушка открыла один глаз, всматриваясь в темноту. В конце постели чувствовалась какая-то непривычная тяжесть, какая-то выемка, влиявшая на положение ее ступней. На улице дул ветер, свистела и шипела песчаная буря, игравшая с домом, но недостаточно сильная, чтобы его атаковать. На подушке рядом с ее головой ощущался слабый запах чьего-то дыхания.
Потягиваясь и выпрямляясь – она спала, свернувшись клубочком, – Сью увидела свою бабушку, сидевшую в ногах кровати. Маленькая сгорбленная фигурка в безграничной тьме. Девушка потерла глаза.
– Что произошло? – спросила она на английском, а потом повторила вопрос на кантонском диалекте.
Бабушка секунду помолчала: единственным звуком в комнате было ее затрудненное дыхание, которое почти сливались со звуками песчаной бури, бушевавшей снаружи.
Сью почувствовала холодную сухую руку, прикасающуюся к ее щеке, а потом к подбородку.
– Мне снова приснился
Сью молчала.
– Мне пять ночей снился
