– Нет.
– Тогда почему бы тебе не поехать с нами?
Сью вздохнула.
– Ладно. – Она открыла боковую дверцу «универсала».
– Если ты хочешь идти пешком, иди, – сказал ей отец. – Это не проблема.
– Я не хочу быть причиной ссоры.
– Иди, – сказал ей отец.
Сью улыбнулась ему.
– Спасибо.
Она отошла в сторону, пока «универсал» сдавал назад. Девушка ожидала услышать голоса спорящих родителей, но даже ее мать, видимо, не сочла ее желание серьезным поводом для спора. Оба родителя улыбнулись и помахали ей рукой, когда машина выезжала с парковки.
Сью огляделась. Теперь она стояла одна рядом с зеленым «Торино», лицом к зеркальным дверям магазина; потом повернулась к ним спиной и поспешила по растрескавшемуся асфальту парковки прочь от магазина так быстро, как могла.
Она пошла по направлению к редакции газеты, но вместо того чтобы идти по шоссе, вдруг свернула на улицу Джефферсона, а потом на Копперхед. Сью не знала, почему выбрала этот путь. Он был длиннее и занимал больше времени и пролегал через обветшавший район, но ее ноги шагали сами, а голова не вмешивалась, и девушка положилась на интуицию.
Сью повернула на улицу Эрроу. И тут перед ней оказалась черная церковь.
Девушка остановилась. Было что-то неправильное в том, как эти здания были соединены, не понравившееся ей, заставившее ее нервничать. Это не было что-то конкретное, на что можно было указать пальцем – дело в некоей архитектурной антиэстетике этого объединения.
Хотя был день, улицы оставались пустыми. Клочок бумаги несло ветром по асфальту от строительной площадки к пустому зернохранилищу, и поэтому район казался частью города-призрака.
Вот что это было. На этой улице чувствовалось что-то нереальное, что-то сверхъестественное.
Девушке захотелось вернуться обратно тем же путем, которым она сюда пришла, но что-то затуманило ее мозг, и ноги понесли ее вперед, к церкви. Слышались звуки кувалды, молотков, пилы, и эти строительные шумы разносились неестественно громко на пустынной улице.
Сью посмотрела наверх и увидела мужчин на лесах и на крыше церкви. Эти мужчины были тощими и измученными, и их кожа была слишком светлой для людей, привыкших работать на солнце. Двое из них сняли рубашки, несмотря то, что было довольно холодно, и на широкой спине одного из них Сью разглядела красные рубцы, похожие на следы от ударов плетью или хлыстом.
Она заставила себя идти быстрее.
На ступенях церкви Сью увидела пастора Уиллера. Он пристально смотрел на нее, пока она спешила мимо. Девушка почувствовала озноб и поежилась. Было что-то хищное во взгляде пастора, что-то пугавшее ее, и она еще ускорила шаг. Хотя она по-настоящему не была знакома с пастором Уиллером, Сью чувствовала, что он ей не нравится. Те несколько раз, когда девушка встречала его, он казался ей угодливым и неискренним, как продавец подержанных автомобилей или педофил; с тех пор первое впечатление только укрепилось.
– Мисс? – окликнул ее пастор.
Сью не хотела останавливаться; ее тянуло убежать, притвориться, будто она не слышала его окрика, – вместо этого она обернулась.
– Да?
На лице у пастора появилась ухмылка.
– Китаёза, – сказал он тихо. – Чертова китаёза.
Девушка попятилась и сглотнула слюну.
Ухмылка Уиллера сделалась еще шире.
– Грязная косоглазая шлюха! Язычница!
Она покачала головой.
– Я…
Он начал спускаться по ступеням к ней.
– Я преподам тебе урок, тебе, готовой броситься на член суке.
Сью побежала. Странное оцепенение, которое она испытывала, выйдя на эту улицу, прошло, и теперь она могла действовать, могла двигаться. Она бежала изо всех сил.
