Хищник

Связь, которую Грета ощутила намедни в трактире «Нордия», оказалась не ложной. И более того, эти эфемерные узы менялись и крепли в течение всего прошедшего дня, становясь тем, чем и должны были быть все эти годы. Творец и создание ведь не суть лишь два «лица», образующие пару. Их связь, их партнерство неразрывны и носят вполне определенный характер. Короткий разговор возле рояля, состоявшийся несколько часов назад, завершил процесс, инициированный нежданной и негаданной встречей, и теперь, когда ужас вошел в сердце Дарьи, Грета почувствовала его как свой собственный. Чуждое ее сути ощущение бессилия и страха Грета тем не менее опознала без труда. Для нее это был сигнал опасности, и действовать она начала немедленно.

План здания она успела изучить, прогуливаясь по ту сторону тени, а направление, что называется, считывала с листа. Дарья «голосила» во всю мочь – видно ей, и в самом деле, приходилось туго. Она ведь не просто испытывала страх, она билась – словно муха в паутине – в когтях всепоглощающего ужаса. Зато и «слышно» ее было хорошо, так что Грета оказалась на заваленном снегом балконе «Королевы Роз» как раз тогда, когда господин Коноплев произнес весьма многозначительную фразу – «А что будет, если я вам ваш янтарный мундштук в задницу воткну?»

«Это что, у них теперь такой стиль общения?» – удивилась Грета, полагавшая, что за двадцать лет «куртуазный» стиль так драматически измениться не может. Впрочем, долетевшие до нее эмоции Дарьи указывали на то, что фраза произнесена мужчиной всерьез, и понимать ее следует дословно.

«Извращенец! – усмехнулась Грета, готовясь к вторжению. – Нашел чем пугать! Такой мундштучишко в сечении не больше чем полперста будет. Нормальный зад его и не почувствует!»

В сущности, войти в гостиную «Королевы Роз» через занавешенную портьерой стеклянную дверь было делом техники. Причем не какой-нибудь там запредельно высокой и изощренной, а самой что ни на есть простой. Удар левым плечом, и через мгновение… ты уже барахтаешься на полу, запутавшийся в гобеленовых драпировках, усыпанный, как елка конфетти, осколками битого стекла. Впрочем, вопрос – как ударить, куда и зачем? Если знаешь ответы, проблем не возникнет. И Грета знала их все как «Отче наш», однако применять свои знания на практике не стала. Обстановка в гостиной неожиданным образом переменилась, и она решила «обождать за дверью».

Дарья Дмитриевна Телегина

– …А что будет, если я вам ваш янтарный мундштук в задницу воткну?

Как ни странно, эта последняя угроза вызвала у Дарьи самую странную реакцию, какую она могла от себя ожидать. Ей стало смешно, и она рассмеялась.

– Я сказал что-то смешное? – нахмурился обернувшийся на ее смех Кирилл.

– А сам не заметил? – вопросом на вопрос ответила Дарья, дивясь одновременно на себя и недоумевая, откуда бы взяться вдруг такому брутальному пофигизму. Вроде бы только что она пребывала в истерике, а сейчас, глядишь ты, умело заговаривает противнику зубы.

«Я что делаю?!» – поймала она себя на какой-то странной, как бы и не своей мысли, но времени на опыты в интроспекции у нее не оставалось.

– Нашел чем пугать! – усмехнулась она, чувствуя, как успокаивается сердце и выравнивается дыхание. – Ты же видел мой мундштук! Он не более полуперста в сечении. Нормальный зад его и не почувствует, как полагаешь?

– Глупости! – Кирилл замер, прислушиваясь к чему-то, слышному, должно быть, ему одному. – Так ты, сука, выходит, не одна? – почти удивленно произнес он через мгновение.

– Кому сука, а кому госпожа капитан первого ранга! – возразила Дарья. Она еще не поняла, что происходит, как не разобралась и с тем, откуда в ней вдруг взялась эта нелепая бравада. Однако почувствовала – ситуация меняется.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – Мужчина появился в гостиной совершенно неожиданно. Казалось, вышел из сгустившейся в углу тени. Когда и как он проник в «Королеву Роз», можно было только гадать. Но Дарье сейчас было не до этого.

– Браво! – Судя по всему, Кирилл не испугался. Во всяком случае, своих эмоций не показал. – Мне поднять руки?

– Не совсем, – мужчина сделал еще один шаг к свету, и Дарья увидела в его левой руке револьвер. – Руки за голову, господин майор! Дарья Дмитриевна, вы в порядке?

– Почти… а вы кто?

– Я офицер контрразведки, – мужчина подошел к ней и, не выпуская из поля зрения, медленно – без резких движений – закладывающего руки за голову Кирилла, стал резать на Дарье веревки. Делал он это споро, но ни разу при этом на Дарью не взглянул. Двигался быстро, нож держал в правой руке, а в левой по-прежнему сжимал короткоствольный – какой-то курносый, но оттого не менее опасный – револьвер. – Я вас прикрывал, ваше высокоблагородие, с самого Туруханска за вами шел. Очень нам, видите ли, не понравился господин Коноплев. И не зря, как выяснилось. У а шу ретре джуа?

– Что вы сказали? – не поняла Дарья.

– Это по-ханьски, – коротко бросил контрразведчик, обрезая последнюю стяжку. – Я…

Но договорить не смог. Раздался тихий свист – или это было просто шуршание воздуха? – и так и оставшийся безымянным офицер выронил оружие, хватаясь за горло. Послышались булькающие звуки, и сквозь сжавшиеся на горле пальцы полилась кровь. Контрразведчик захрипел и осел на пол.