Хищник

что мужчина этот не настоящий, но не в том смысле, как Феликс или Феона, а в том, в каком можно говорить о синематографе. Это была картинка, но такого качества, что, не пощупав своими руками и не «попробовав на зуб», никогда не скажешь, что это всего лишь оптический эффект.

– Огласите весь список! – потребовала Дарья.

– Список чего, простите?

– Названия тем, – подумав мгновение и, воровато глянув, на великолепную мозаику справа, на которой черноволосая красавица совокуплялась сразу с несколькими богатырского сложения юношами самым причудливым образом, и отнюдь не тем, какой Дарья могла себе вообразить.

«Мир шлюх?»

– Представить в виде семантического дерева?

– Да, пожалуйста! – Дарья все-таки оторвала взгляд от «этого непотребства», но только затем, чтобы упереться им в огромное, не менее двух метров высоты скульптурное изображение мужского члена, с невероятным искусством вырезанное из какого-то полудрагоценного камня, отчасти напоминавшего малахит, но не зеленого цвета, а кроваво-красного.

«Не цивилизация, а вертеп какой-то!»

А между тем мужчина исчез, и вместо него возникло древо значений. Картинка, впрочем, оказалась вовсе не статичная, как можно было предположить, исходя из имеющегося у Дарьи опыта, а динамическая. Древо ветвилось. Разрасталось во все стороны. «Ветви» и «листья» принимали разные цвета и становились все мельче по мере увеличения объема отображенной в модели информации. И «в довершение всех бед», все время менялся угол обзора, как, впрочем, и индекс фокусного расстояния – дерево поворачивалось к зрителю разными сторонами под разными, иногда совершенно невероятными углами, то приближаясь, то удаляясь, смещаясь и разворачиваясь сразу в нескольких плоскостях.

«Стереометрия, твою мать! И что я теперь должна с этим делать?»

– Прошу прощения, что нарушаю ваше уединение, княгиня, но мне кажется, вы нуждаетесь в помощи.

Дарья вздрогнула и повернулась на голос. Неподалеку от нее стоял офицер в незнакомой, но вполне узнаваемой форме. Длинная распахнутая шинель – «Кажется, такие называют кавалерийскими…» – с красными звездами на рукавах с вписанным в них незнакомым символом – перекрещенными серпом и молотом. Такая же звезда заменяла кокарду на плоской темно-синей фуражке с узким козырьком. Высокие кожаные сапоги, синие брюки, облегающие голени и сильно расширяющиеся на бёдрах, серый китель с мягким стоячим воротником с застёжкой на пуговицы, перетянутый кожаным поясом и ремнями портупеи, и три красных ромба в петлицах.

– Мы знакомы? – нахмурилась Дарья, этот голос она, кажется, уже где-то слышала.

– Сам, – улыбнулся мужчина. – В смысле первый среди равных. Вот решил вас, Дарья Дмитриевна, лично навестить.

– Ох! – покраснела вдруг Дарья, вскакивая с кресла и запахивая полы халата. – Я не одета! Я…

– Пустое! – отмахнулся офицер. – Я вам, милая, в дедушки гожусь. Или даже в прадедушки.

Но на дедушку Главный Кормчий походил мало. Невысокий, но крепкий, со строгим симпатичным лицом. Более сорока и не дашь.

– Может быть, подождете меня здесь, а я…

– А смысл? – мужчина достал из кармана пачку сигарет и вытряхнул одну, ловко подхватив ее пальцами левой руки. – Мы уже встретились, и я вас уже видел, как есть. Что изменится, если вы теперь натянете трусы и бюстгальтер? Для меня – ровным счетом ничего.

– А для меня многое, – возразила Дарья.

– Да ладно вам! – Кормчий прикурил от зажигалки, пыхнул дымом и покачал головой. – Все относительно, княгиня. Эти вот, к примеру, – кивнул он на продолжающее вращаться, детализироваться и разрастаться семантическое древо, – люди как люди, между прочим. Любят, женятся и все такое, и притом наготы не стесняются. Напротив, гордятся. И чем знатнее человек, тем чаще обнажается. А вы у нас целая русская княгиня, да еще старого рода. Аристократка! – улыбнулся довольный произведенным эффектом Сам. – Голубая кровь!

Эффект и в самом деле имел место быть. Кормчий буквально в нескольких словах объяснил Дарье суть увиденного ею в этом музейном зале.

– А где это? – обвела она рукой экспозицию.

– Далеко! – вздохнул Сам. – Сложно и опасно, но очень хочется. И повод есть. Так что, возможно, еще увидите своими глазами.

– «Та сторона»?

– Она, – кивнул мужчина. – Так что, помочь?

– Если не сложно.

– Я сам предложил, – возразил мужчина. – Да и не сложно. Смотрите.

– Остановить изображение! – приказал он, и «картинка» замерла. – Вернуться к общим понятиям, дать крупный план.

Изображение сменилось, и теперь Дарья увидела первый куст ветвления.

«Основные понятия? Ага!»

– Государственное устройство! – сказала она. – Основные понятия.