Хищник

Желание и Влечение, Страсть и Обладание…

– Прикосновение убивает мечту, но раздувает пламя желания, – ответила цитатой на цитату младшая О. Голос ее понизился, упав почти на октаву, а глаза вспыхнули голубым огнем.

– Не из этого ли родника рождается весна? – Че протянул руку и коснулся мизинцем виска женщины.

И зверь, очнувшийся от зачарованного сна, едва не разорвал господину Че грудь.

– Прикосновение убивает мечту, но раздувает пламя страсти, – повторила Ши, заменив лишь последнее слово в строфе, и, чуть привстав на носки – она была боса, – поцеловала господина Че в губы.

И он снова испытал чудо узнавания, но не только он. Казалось, на двух парах губ взорвалась вселенная.

– Что? – хрипло спросила О, едва дотянув до второго уровня выражения.

– Потом! – Сила охватившей его страсти была Че в диковину. Только полулегальные на Тхолане препараты «Золотой Линии» позволяли взлететь так высоко, но он забыл уже о том времени, когда принимал наркотики.

– Потом… – словно эхо, откликнулась женщина, переживавшая, по всей видимости, потрясение не меньшей силы.

И они опустились на траву, а последним, что запомнил господин Че об окружающем мире – прежде чем раствориться без остатка в огне неутолимого желания – был серебряный непрозрачный полог, возникший почти сразу же, как их с О переплетенные тела коснулись травы. «Купол Ночи» скрыл их от любопытствующих взглядов. «Клиент всегда прав, – гласил девиз тхоланских рестораторов. – И может рассчитывать на максимальное удовлетворение своих прихотей и полную приватность».

Глава 2 Там и тут

Третий день первой декады месяца деревьев 2908, Тхолан, империя Ахан, планета Тхолан

Жемчужный господин Че

Восход Аче они встретили на крыше древней цитадели на Темном холме. Здесь, на Среднем плато, лето уже закончилось, и наступила осень в разноцветье трав и одуряющих ароматах спелых плодов. Вокруг Безымянного замка раскинулись сады и леса, прорезанные кое-где реками и ручьями, бегущими с гор. В долине перемигивались уютными огоньками несколько поселков и деревень. Выше, на горных склонах, среди скал и могучих деревьев – дубов, кедров и тхоланских сосен – тенями великого прошлого вставали крепости князей Цьёлш и их родичей. А ближайший крупный город, Нес, полыхал своей «солнечной короной» как раз за окоемом, так что Че и младшая О видели лишь волшебное жемчужное сияние, переливавшееся – как вино, переполнившее кружку – через линию горизонта на западе, совпадавшую, к слову, с поверхностью Лилового озера. В свете двух лун – взошедшей полчаса назад Че и восходящей Аче – пейзаж, раскрывавшийся перед глазами любовников с высоты сложенной из циклопических каменных блоков цитадели, казался придуманным кем-то из богов специально для них двоих.

– Спит златокудрая Эйя[61] и видит сон… – прошептала завороженная видением Ши.

– Танцевала для Него танец Нья[62], – почти так же тихо, как и младшая О, произнес господин Че, переводя взгляд с погруженной в лунное серебро долины на обнаженную женщину, глядящую на него, приподнявшись на локте. – Пила вино из маков, устала и, притомившись, прилегла на холме над рекой. Заснула и видит божественные сны. Спи же, Анайша[63]! Твои сны воплощаются в удачу для смертных. Спи, Койна[64] ! Я не хочу уходить из твоих пряных снов![65]

– Есть ли стихи, которых ты не знаешь? – спросила О, оживляя улыбкой свои изумительных очертаний губы. – Кто ты, Че? И почему ты Че?

Что ж, это был хороший вопрос. Как раз такой, какой могли обсудить на крыше цитадели Безымянного замка жемчужный господин Че и его возлюбленная, принадлежащая к высшей аристократии Аханской империи[66].

– Хочешь вина? – вместо ответа спросил Че.

Его имя не было тайной. Оно было секретом, но не тайной. И если правду знали немногие, то только потому, что император не желал, чтобы об этом болтали на всех углах. Тем не менее и запрета на историю рода Че наложено не было. Умолчание являлось всего лишь формой сосуществования, но не условием. Таким образом, господин Че мог рассказать эту занимательную историю своей возлюбленной. Более того. Он желал – по некоторым весьма серьезным причинам – раскрыть перед великолепной Ши’йя Там’ра О этот секрет, принадлежащий на равных паях ему и императору, и собирался это сделать именно сейчас. Однако рассказ предстоял долгий, и господин Че считал своим долгом подготовиться к нему наилучшим образом.

Небольшая восьмигранная площадка – срез пирамидальной крыши цитадели – когда-то предназначалась для артиллерии, державшей под обстрелом дефиле, ведущее в долину. Сейчас на плитах тщательно отшлифованного темно-зеленого гранита стояла широкая постель, застланная светло-салатного цвета бельем. Изголовье кровати, ее изножье и сами плиты пола слабо светились, разгоняя ночной мрак, но не мешая любоваться великолепным видом на окрестности. При этом угол зрения зависел не только от того, как и где лежал или сидел наблюдатель, но и от того, как была развернута кровать. А повернуть ее можно было в любую сторону.