– Пайпер, ради всего святого. Ты ведь уже пообещала Кристал забрать вещи Лу, так? Она не пойдет в дом, где убили ее брата. А раз ты все равно будешь там, то… осмотрись. Вдруг заметишь что-нибудь.
Пайпер не могла подобрать слов. Как объяснить, что она этого не вынесет?.. Тогда Марго тихим голосом добавила:
– Эми согласилась бы ради тебя.
Как тут возразить.
Проезжая вывеску мотеля «Тауэр», Пайпер крепко сжимала руль «субару» сестры.
«28 комнат. Бассейн. Телевизор. Мест НЕТ».
Не сводя глаз с башни, Пайпер включила поворотник и стала вспоминать рассказ Лу о выстрелах и звуке шагов.
Могла ли Эми застрелить собственного мужа и сына?
Или там был кто-то еще?
Много лет назад Эми утверждала, что записку в пишущей машинке оставил призрак Сильви, который посещал ее спальню. В доказательство своих слов Эми размахивала перед ними смазанным снимком.
Гравий на старой подъездной дорожке почти размыло. Пайпер медленно ехала мимо покосившейся башни и ее длинной тени, подскакивая на ухабах. По телу прошла дрожь.
«Самое обычное здание», – уверяла она себя.
Хотя она знала правду.
Как бы Марго ни давила на ее чувство вины, в башню Пайпер не зайдет – ни за что и никогда. Скажет сестре, что полы прогнили и идти туда опасно. «Ты ведь не хочешь, чтобы ребенок рос без ненормальной тетушки Пайпер?»
Ненормальной. Эми вполне могла назвать ее так. Тогда, в детстве.
Пайпер вспомнила себя в двенадцать лет. Долговязая и неуклюжая, тонкие ноги, волнистые волосы.
Наивная. И совсем юная.
Она любила Эми, но никому в этом не признавалась, даже самой себе. Никакой из ее последующих романов, как с мужчинами, так и с женщинами, не мог сравниться с тем безумным юношеским влечением к подруге.
Эми. Всегда Эми.
Пайпер проехала мимо первого блока номеров, от первого до четырнадцатого. Окна кое-где были разбиты, в трех местах провалилась крыша. Когда-то в четвертом номере они нашли бинокль, солнечные очки Эми, старый массивный брелок и ключ. Интересно, замок так и не починили? Если внутрь легко проникнуть, то кто угодно может сейчас там находиться и наблюдать за Пайпер сквозь сломанные пластиковые жалюзи.
Она остановилась у главного здания, заглушила двигатель и минуту посидела, слушая, как затихает гул остывающей машины.
Кристал была права: полиция уехала, не оставив никаких намеков на то, что здесь была резня. Типичный заброшенный дом в сельской местности Новой Англии: покосившиеся жалюзи, облезающая краска, заросший двор и участок, что когда-то был садом. Примерно таким Пайпер и помнила его с детства, разве что теперь мотель выглядел маленьким (с возрастом все вокруг как-то мельчает), но при этом более… Какое же слово подобрать? Мрачным?
Казалось, глянешь на окно мансарды справа, а оттуда Эми машет тебе рукой.
Пайпер вышла из машины и взглянула на окно бывшей спальни Эми. Никого не видно: ни в этом окне, ни в других. Дом пуст.
«Потому что все они мертвы», – напомнил Пайпер внутренний голос.
Выбросив эту мысль из головы, она заставила себя пройти по крошащимся ступеням и открыть тяжелую входную дверь.
1989
Пайпер
– Боже, я так рада тебя видеть! – Эми обняла Пайпер, уткнулась лицом ей в шею, обдавая горячим дыханием, и вдруг (или Пайпер показалось?) слегка прикусила ее нежную кожу.
– Она оставила еще одно послание, – затараторила Эми. Ее слова были словно пузырьки в газировке, которые поднимались наверх и щекотали тебе нос.
– В пишущей машинке? – спросила Марго, заходя в дом вслед за сестрой.
– Да, как и в тот раз.
– Хм-м. – Марго изображала скептика, а недоверчивый взгляд и сморщенный нос придавали ей взрослый вид. Вчера вечером, дома, Марго сказала сестре, что первую записку Эми наверняка напечатала сама.
– Но зачем? – спросила тогда Пайпер. Иногда Марго напоминала ей маленькую серьезную старушку, которая слишком много размышляет вместо того,
